Солнце медленно поднималось по небосводу, сбрасывая красноту и наряжаясь в белый цвет. И так реденький, клочковатый туман совсем растворился в потеплевшем воздухе, окончательно ушли на дневной покой звёзды.
Порфирий, несмотря на заверения Козьмы в безопасности пути, велел проявлять осторожность. А для прикрытия главной ладьи, с князем, он приказал другим ушкуям идти вперёд, «протаптывать дорогу». Ушкуи имели вид купеческих судов, и властям было почти невозможно доказать, что товар ушкуйников приобретён разбойным путём. Однако на ладье Порфирия находился раненый князь, что при встрече с татарами наверняка стало бы причиной для её разгрома. Вот почему Порфирий и укрылся за другими судами.
— В случае чего их первыми проверят, а мы будем знать об опасности, — сказал он. — Тише гребите, тише...
И правда, ушедшие вперёд ушкуи были не просто остановлены — на них кто-то напал. Издалека слышался шум, крики. Видать, нешуточная там заварилась свара.
— Ах ты сука! — врезал Козьме по скуле Порфирий. — Значит, говоришь, нормально всё?!
— Да не я то! — взвыл Козьма. — Это Никодим!..
— А не продался ли он татарам? — прищурился атаман. — Замечал я, что он хороводы стал водить с какими-то подозрительными людишками!
— Да что ты, что ты! — побелел Козьма. — Никодим не продажный, я ему верю!
— А я не верю! — оскалился Порфирий. — Видал, как наших ребят шматают! Что делать? Не пройти нам Нижний без досмотра, а досмотрят, обнаружат князя, и тогда всем голов не сносить.
— А давай его у Никодима в Кстове спрячем, — неожиданно предложил Козьма.
— Да ты совсем уже рехнулся! — затопал йогами атаман. — На Никодима никакой надёжи нету, а ты собираешься у него князя прятать?! Да он тут же сдаст его татарам! Слушай, а может, вы с этим поганцем заодно?
— Мы все заодно! — огрызнулся Козьма. — А Никодим не имеет с татарами дел. Ты и меня подозреваешь, а мы столько лет делили вместе и радости и беды! Как ты мог на меня так подумать?
— А как я должен думать, коли ты предлагаешь отдать князя на растерзанье волкам! — орал Порфирий. — Ты или предатель, или доверчивый дурак!
Козьма долго молчал. Потом судорожно сжал кулаки:
— Узнаю, что Никодим продался, собственными руками задушу!
Атаман зло усмехнулся:
— Это после разбираться будем. А сейчас что делать? Вперёд путь закрыт...
— Есть путь, о котором Никодим наверняка не подумает, — вмешался Фома.