Даниил утёр рукавом мокрое от слёз лицо и кивнул.
— Ну вот и славно, князь!— воскликнул Александр Иванович. — А ну-ка садись рядом, от меня по правую руку. Я смотрю, остальные уже о чём-то договорились. Ну? Слушаем вас, бояре пресветлые, — повернулся Александр к думе. — Говори, Семён Андреевич.
Старый боярин встал:
— Уходить нужно до первых петухов, ночью, пока Олеговы ищейки не напали на наш след.
— Хорошо, — согласился князь. — Значит, всё-таки на Дубок двинем?
— Иного выхода нету, — твёрдо ответствовал боярин.
После казни Самсона князь Олег двое суток не приходил в сознание. Княгиня Авдотья ни днём ни ночью не отлучалась от постели мужа.
— Жить будет? — со слезами спрашивала у знахаря Ермолая.
— Вся надежда на Господа Бога, — уклончиво отвечал тот. — Кабы князь пришёл в себя, мы б давали ему настои из трав. А так, вишь, матушка, он глотать не может. В бесчувственное тулово настой не вольёшь.
Наконец Олег очнулся и, дрожа всем телом, забормотал:
— Сгинь, сгинь сатана!.. — и даже попытался встать.
— Князь! Князюшко! — обрадовалась жена. — Успокойся, дорогой! Никакого сатаны тут нету, почудилось тебе. Во сне приснилось.
— Вот, княже, попей отвару, — протянул целебное питьё Ермолай.
Олег, ухватившись за чарку руками, выпил. Потряс головой от дурноты, сморщился и, задрожав ещё сильнее, кинулся к жене. Тело его покрылось обильным потом.
— Авдотьюшка, спаси меня! — хрипел Олег. — Вон, вон кровавая голова Самсона!.. Без туловища!.. А вон руки лохматые да костлявые!.. — Взгляд его был взглядом юродивого.
— Что ты, князь! — испугалась Авдотья. — Тут никого, кроме меня и верного твово слуги Ермолая!
— А-а-а, Ермолай... — прошептал Олег и вдруг уставился на противоположную стену: — Вон руки лохматые с длинными когтями! Руки Самсона...
— Да не руки то! — воскликнула княгиня. — Тебе чудится!..
Пока Авдотья словно малого ребёнка успокаивала мужа, Ермолай приготовил другое снадобье. Олег выпил его и скоро уснул.
— Ермолаюшка! Что это? Что с князем? — всхлипнула княгиня.
— Сие беснование, матушка, — пояснил Ермолай. — Его бы от порчи полечить. Надоть позвать бабку Домну.
— Зови, Ермолаюшка, зови немедля! — взмолилась княгиня.
— Ладно, матушка. Сей же час сбегаю, она на подоле живёт. Только боюсь, прознает Исидор. Несдобровать нам тогда.
— А ты окольными путями её проведи, — вытерла глаза Авдотья. — Ужо стемнело, никто и не заметит.
— Хорошо, княгиня, так и сделаю. — И Ермолай ушёл.
После казни Самсона по Ворголу поползли разные слухи о здоровье князя. Одни говорили, что его ударил камчуг, другие утверждали, что френчуг