Аксинья нахмурилась и сквозь пелену туманную, уже издали, глухо молвила:
— Улета-а-а-ю, сокол мой ясный, улета-а-аю!.. А ты — вставай...
— Вставай, чего валяешься?
Над князем столпились люди. Он не сразу понял, кто они и где он находится. Потом вдруг угадал и тихо прошептал:
— Тяпка...
— Знаешь меня, чужак?! — изумился разбойник. — Ты кто?
— Князь... — пробормотал Даниил.
— Кто?! — подскочил Рус.
— Князь... Даниил.... Александрович...
Рус вскрикнул:
— Князь Даниил?! Господи, да на кого ж ты похож!..
— Князь! — заорал и Тяпка и бросился поднимать несчастного. — А мы ж тебя за бродягу приняли! Ты ж так обтрепался, так изувечился, князюшко наш дорогой! — обнимал Даниила Тяпка. — Где же ты пропадал? Как до нас добирался?
— Далёко я был, ой далёко... — охая от боли в железных объятьях разбойников, говорил князь Даниил. — А я на Воронеже?
— На Красивой Мече, но всё равно дома, — отвечал Тяпка. — А сейчас идём в наш дом. В баньке попаришься, а там видно будет...
Тяпка, Рус, татарин Кезинер, который был крещён в Тешевом монастыре и получил православное имя Михаил, а также Силай и ещё несколько новых соратников Тяпки собирались бросить лихую жизнь, принять постриг и закончить свои дни праведниками. «Нашим домом» Тяпка называл несколько изб и небольшую деревянную часовенку, стоявшие в укромном месте в глухом лесу на возвышенности недалеко от устья Красивой Мечи. Там разбойники решили построить обитель и заняться богоугодными делами.
Даниила хорошенько попарили в бане. Рус берёзовым и дубовым вениками размягчил и ублажил его усталые мышцы, выбил из измождённого тела и кожи грязь. Могучий Тяпка как ребёнка отнёс на руках обессиленного князя в избу и уложил в чистую постель. Измученный долгими мытарствами Даниил мгновенно уснул. Да так глубоко и долго он спал, что друзья стали беспокоиться — не помер ли? Однако волнения были напрасны — князь был тих, но жив, и на второй день к вечеру проснулся.
Необычная истома в теле чуть ли не напугала Даниила. Он привык бежать без оглядки, красться, таиться, озираться, а тут было так легко, так приятно, что и шевелиться не хотелось. И не верилось, что все мытарства уже позади.
Вошёл и присел у изголовья Тяпка.
Даниил улыбнулся:
— Давно я приятности такой в теле не имел...
— Намучился, намаялся, — кивнул Тяпка, — а баня все болести сняла, раны залечила.
— А долго я спал?
— Долгонько, княже. Мы уж за твою жизнь опасаться стали. Но слава Богу — сон на пользу пошёл.
Князь через неохоту встал. Тяпка подал ему простую льняную одёжу. Даниил надел сермяжный зипун и, оглядев себя, подумал: «В Ельце переоденусь».