А Аристарх потянулся, встал и, положив локти на борт струга, загляделся на речную гладь. Вскоре и Вазиха открыла глаза.
— С добрым солнышком, милая! — сказал парень. — Есть будешь?
— Мне бы водицы, — попросила Вазиха. — Что-то жажда томит, во рту пересохло.
— А вот, — протянул ей Аристарх принесённый Епифаном кувшин. — Вот. Холодная.
Девушка попила, вернула кувшин и, утерев рушником губы, села поудобней. Вздохнула:
— Значит, всё-таки в Новгород меня везёшь. А зачем?
Аристарх помрачнел:
— Ты опять? Я ж сказал — жениться хочу. Иль я тебе не люб?
Вазиха опустила голову:
— Ты грубый. Ты лишил меня семьи...
— Не, ну а как же иначе? — рассердился Аристарх. — Тебя увезли бы, и где потом искать? Со сватами по степи мотаться?
Вазиха не отвечала. Вообще-то она почти уже свыклась со своим положением, и где-то в душе у неё даже затеплилась лёгкая приязнь к Аристарху. Он не Сухэ — высок, широкоплеч, белокур, статен, красив. Сухэ же коренаст, кривоног и узкоглаз...
Молчали долго. Наконец парень буркнул:
— Давай потрапезуем, что ли?
Вазиха повернулась к нему, едва ли не впервые за всё время плавания улыбнулась и кивнула:
— Давай...
Они не замечали недоброжелательных взглядов Панкрата. Аристарх не раз проходил мимо него, но, увлечённый своею спутницей, не видел никого вокруг. Он даже на Епифана, который приносил еду, не обращал внимания.
Проплыли Волгу, вошли в Тверцу. Епифан предупредил:
— Торжок скоро. Порфирий говорил, что ты в Торжке сойти можешь.
— В каком ещё Торжке! — отмахнулся Аристарх, не сводя влюблённых глаз с Вазихи.
Епифан пожал плечами и ушёл, а когда через Мету вошли в Ильмень, Вазиха спросила:
— Это море?
Аристарх наконец очнулся. Огляделся кругом и воскликнул:
— Да мы ж к устью Волхова подплываем, а Торжок?!
— А тебя предупреждали, — заметила Вазиха. — Тот, который еду носил. Так ты уже дома?
— Дома... — пробормотал Аристарх. — Только не мешало бы в Торжке остановиться...
— И что теперь делать? — забеспокоилась Вазиха.
— А ничего! — махнул рукой Аристарх. — Щас к матушке с батюшкой пойдём.
Струг Прокопа Селяниновича причалил к берегу Волхова, и Панкрат, не дожидаясь команды, засеменил по сходням, чуть не свалив по пути в воду Епифана. Тот едва устоял и, с трудом удержав равновесие, выругался:
— Вот скотина чумовая!
Аристарх с Вазихой собирались не спеша. У сходней их поджидал Прокоп Селянинович. На этот раз купец без волнения, но очень внимательно рассмотрел девушку и спросил:
— Ты из степи?
— Да, — смутилась Вазиха.
— А сюда как попала?
— Он принудил...
Прокоп Селянинович недобро глянул на юношу, но потом вроде смягчился: