Ранним утром тёплого осеннего дня хорошо выспавшийся Панкрат ступил на струг Прокопа Селяниновича. Он всё вертел головой, ожидая подвоха, и путался у всех по ногами, пока помощник Прокопа Епифан не рявкнул:
— Да что ж ты кружишься?! Иди на место!
— А где место-то? — огрызнулся Панкрат.
— Вон туда, к борту иди, — толкнул его Епифан в спину. — И сиди там, не мешайся.
Панкрат присел, где было велено, бросил рядом котомку с пожитками. Вокруг царила суета, однако шагах в трёх двое ещё спали.
Панкрат достал из котомки холстину, подстелил её под зад и прислонился к борту. Потом вынул краюху хлеба, вяленую рыбу, мясо и стал есть.
Красное солнце лениво выползало из своего лежбища. Казалось, оно не выспалось, зевало, и вдруг — точно испугавшись, что опоздает, стало быстро белеть и подниматься ввысь.
Время шло, а струг всё не отплывал. Оказывается, ещё не весь товар, идущий из Юрьева-Поводьского в Новгород, был загружен. Людишки сновали с берега на струг и обратно, таская мешки и другую кладь.
Поев и смекнув, что плыть ещё не скоро, Панкрат решил сходить на берег за водой. Споткнувшись, чуть не наступил на спящих соседей, но обошлось, никого не потревожил. А возвращаясь обратно, чуть не уронил флягу с водой: он узнал Аристарха. Посерев от страха, юркнул на своё место и прошептал:
— Во дела... Зачем он тута?.. По мою душу?.. Что ж делать-то?..
Он вскочил, схватил котомку и засеменил прочь.
— Куда?! — раздался грубый окрик за спиной.
Беглец замер. Его одолел ещё больший страх, ноги подкосились, и он присел.
— Ты куда? — повторил Епифан.
— Мне тама неловко, — ткнул назад Панкрат. — Я на корме не могу, тошнит. Мне бы где посерёдке...
— Ты что, баба беременная? Укачивает?
— Не баба, но укачивает, — шмурыгнул носом Панкрат. — Мне бы в тенёк.
— Так и на корме тоже тень имеется.
— Мне бы поболе.
— Вот дурак! Осенью башку не напечёт.
— Всё одно дурно, — едва не пустил слезу Панкрат.
— Эх, дубина, а ещё в плаванье собрался! Иди вон туда, — показал Епифан в сторону противоположного борта посередине струга. — Только там ещё свободно.
— Ох, спасибочки, прям то, что нужно! — чуть не закланялся Панкрат.
— И смотри мне, — покрутил возле его носа увесистым кулаком Епифан. — Ещё пикнешь, сразу за бортом окажешься.
Панкрат заторопился на новое место. Расстелил холстину и сел, не спуская глаз с Аристарха.
Наконец струг оттолкнулся от берега, тяжело заскрипел вёслами и поплыл. А вскоре и Аристарх проснулся. Заметив это, Панкрат поднял высокий ворот кафтана, надвинул шапку на глаза и притворился спящим, сквозь лёгкий прищур поглядывая на ушкуйника. К Аристарху подошёл Епифан и поставил рядом кувшин.