— Кто впустил? — заорал взбешённый Олег. — Предатели!
Испуг князя был настолько силён, что он долго бегал по хоромам, расшвыривая по сторонам всё, что попадалось под руки, и с невнятными воплями на устах. Опомнившись наконец, он крикнул:
— Ефим!
— Я тут! — отозвался стремянный.
— Кличь дружину!
— В хоромы?
— В какие хоромы, болван! — зарычал князь. — На конь! Отбить неприятеля!..
Однако дружина и не понадобилась. Десяток вооружённых горожан повалили выбившегося из сил Демьяна, а другие успели закрыть ворота перед самым носом подоспевших на выручку отчаянному парню липчан.
Те покрутились-покрутились возле крепости и убрались восвояси, а Демьяна привели к Олегу. Князь восседал в тронном кресле и с высокомерным презрением смотрел на пленённого врага. Демьян тяжело дышал, и ему стоило неимоверных усилий, чтобы не свалиться с ног.
— Так значит, мстить явился за свою красавицу? — с издёвкой ухмыльнулся князь.
— Кто замучил мою жену? — скрипнул зубами и рванулся вперёд Демьян, но могучие гридни схватили его под локти и вернули на место.
— Ха-ха-ха! — рассмеялся Олег. — Он хочет знать, кто его милку спортил? Ефимка, скажи этому липецкому недоумку, сладко тебе было с ней али нет? Ха-ха-ха!
— Так это ты, гад?! — Демьян бросился на Ефима, но силы его были на исходе, а Ефим был начеку. Он двинул Демьяна кулаком в челюсть, и тот плашмя упал на пол. Изо рта потекла кровь. Ещё удар — уже не кулаком, а носком сапога. И — удары посыпались один за другим: по голове, в живот, в грудь. Ефим бил и приговаривал: .
— Это тебе за Клопа! За друга мово! За Клопа...
Ефим, наверное, убил бы Демьяна, если б не вмешался Самсон.
— Что же ты, гад этакий, лежачего бьёшь? — оттолкнул он не на шутку разошедшегося стремянного. Однако Ефим ударил и его, и Самсон тоже распластался на полу.
Потом Ефим остановился и, тяжело дыша, отошёл в сторону. Самсон поднялся и, покосившись на князя, зыркнул на стремянного:
— Я те это припомню, змей поганый! Ты у меня ещё напляшешься, подстилка татарская!
— Поговори мне, князеубийца! — огрызнулся Ефим.
— Цыц, козёл облезлый! — гаркнул Олег. — На дыбу захотел? Язык тебе надобно вырвать, псово племя! Заткни глотку, или я туда смолы горячей залью!
Ефим испуганно юркнул за дверь. Хотя уже всей округе было известно, кто убил князя Святослава Липецкого, Олег Воргольский всё ещё думал, что это тайна.
Он подозвал лекаря Ермолая, что-то шепнул ему на ухо, потом, показав пальцем на Демьяна, произнёс:
— Этого, как очнётся, казним на лобном месте. А пока бросьте его в темницу и не спускайте глаз. Ермолай присмотрит за ним.