— Я тебе не помощник, — покачал головой князь Олег. — Я за вотчину свою борюсь, за землю моих предков, на которую посягнули Святослав с Александром!
— Ну ладно-ладно, — внезапно успокоился Самуил. — Пускай будет по-твоему. Ты борешься за своё, мы — за своё, но сейчас наши интересы совпадают. А раз так, то я твой друг. Я схожу к Телебуге и упрошу его тебя принять, но учти: за целостность твоей шкуры не ручаюсь. За смерть Адыла хан готов пол-Руси сжечь и половину русских в полон согнать. Ступай и готовься к худшему, но, может, и минуют тебя чёрные тучи.
Хан принял князя Воргольского не сразу. Олег Ростиславич посетил нескольких знатных мурз, одарил их соболями, серебром да златом. Они обещали содействовать его делу, но хан всё хранил молчание. Неизвестность измучила Олега. Не к добру это, ох, не к добру! Доходили слухи, что Телебуга гневается, а раз так, то что взбредёт ему в голову — одному Богу ведомо. Каждый день томительного ожидания подрывал здоровье князя. Страх перед гневом хана не отступал ни на минуту. Ломота в груди, боли в сердце, сильная одышка... А бесконечные суровые зимние ночи казались иногда мрачной вечностью.
Князь мало спал. Бывало, ночью совсем не смыкал глаз. Однажды задремал под утро — и вернулись жуткие видения. Будто задрожала земля и ослепительно яркое солнце вдруг раскололось на три части, которые начали беспорядочно летать по небу. Пламенные эти куски выписывали какие-то непонятные фигуры, а потом один неожиданно со свистом и грохотом полетел вниз, до рези в глазах освещая округу и всё сильнее сотрясая землю. Он летел прямо на Олега и по мере приближения всё явственнее превращался в окровавленную голову убиенного Святослава Липецкого. И голова эта, широко раскрыв рот и оскалив белые клыкастые зубы, кричала: «Я иду за тобой, ничтожный князь Воргольский и Рыльский!..»
Олег в неописуемом ужасе дёрнулся — и с грохотом свалился с кровати. Вбежал Ермолай.
— Князь, князь! Что с тобой? Очнись! — начал трясти он Олега. — Хан зовёт!..
Олег не сразу пришёл в себя. На четвереньках, словно животное, стоял он на полу и, вытянув шею, безумными глазами смотрел на лекаря. При слове «хан» с трудом поднялся и сел на постель. Его пробила лихоманка...
Ермолай покачал головой:
— Ты болен, княже, куда ж тебе к Телебуге в таком виде? Он будет взбешён...
Олег попытался взять себя в руки:
— Я иду к хану! Давай собираться!..
В княжеских покоях засуетились, забегали, и скоро Олег вышел в бушующую на улице пургу, сел на коня и в сопровождении небольшой свиты отбыл к хану Золотой Орды.