— А этой жирной бородавчатой свинье надо затолкать бананы во все места! Щтоб знал, как обижать мой красавиц!
— Не надо во все. В одно будет достаточно, — совершенно не краснея, поведала я о своей мечте. — Я согласна даже сама провести такую операцию, но с условием, что она сперва вымоет это самое место.
— Однако, блондынка! Ты мэнэ поражаешь! Я был о твоей целомудренности лучшего мнения!
Вот тут я покраснела, а Рахат снова захохотал.
— Ну разошелся! Давай лучше предложи что-нибудь, как исправить сложившуюся обстановку. С лошадьми я не на «ты», костюм еще не готов, фольгу всю порезали, а другой нет. А если бы и была, то времени уже все равно на все про все не хватит. Выступление послезавтра.
— Вай, кто сказал, щто нэт фольгы? Все есть у меня.
Рашик почесал густую щетину на подбородке, грозящую в ближайшие дни стать бородой, поднялся и заходил по номеру, временами что-то поднимая, вытряхивая и обследуя. Наконец нашел, взял ножницы и вернулся на кухню.
— Хороший у тебя номер, — позавидовала я. — Кухня, санузел, большая комната, коридор… И все для одного.
— И телевизор есть! — обрадованно закивал он.
Мы уселись за работу. В две пары рук звездочки, сердечки и маленькие лошадки выходили из-под скрещенных лезвий быстрее.
Когда мы закончили, я уныло изрекла:
— Ну и какой прок? Костюмов-то нет пока! И вдруг не будет до воскресенья!
— Да какой ты глупый, блондынка! — вскочил тренер. — Ну пачему нэт? Все ест уже!
— Как это «ест»?! — возмутилась я своей неосведомленности. — Значит, костюм уже что-то «ест», а я даже не догадывалась о том, что он есть!
— Я просто не хотел говорит тэбе, патаму щта боялся, ты велишь мне прымэрить его!
— Конечно, велю! А как же по-другому? — удивленно захлопала я ресницами.
— Ну значит, я не сказал тэбе ничто!
— Ты уже сказал! Поздно! Теперь я все знаю!
— Ах, да! — стукнул он себя по лбу. — Блондынка вновь мэня провел!
Через минуту моему взору было представлено лучшее, что случилось со мной за сегодня! Я даже забыла о миге торжества в момент кисляковского поражения. Это были те самые костюмы, которые я себе воображала!
— Прелесть! Прелесть! — запрыгала я на одном месте, хлопая в ладоши. — Надевай! Надевай!
— Не надену! Не надену! — пропищал Лукумидзе, подозреваю, в подлой попытке меня передразнить.
— Нет, ты наденешь! — настояла я, и он повиновался.
…Отойдя от хохота, я сказала:
— Наш номер будет лучшим!
— А ты сомневался? — подмигнули мне глазом, видимым через отверстие в костюме.
Москва, день 9-й
Сегодня Настя вышла ровно в 10:12, словно часы с будильником были на руке! Нет, как все-таки полезно иной раз проучить человека!