Наступило время голосования. Когда девять человек разместились на коврике, а ведущий произнес вступительную речь, я, поймав одобрительный взгляд Олега Владимировича, подняла руку.
— Да, Любимова?
— Я взываю к своим правам.
Почему-то с русскими всегда так: стоит кому-то заявить о своих правах, как его сразу одаряют таким взглядом, точно он является затейливым гибридом, выведенным ради эксперимента каким-нибудь неадекватным ученым и выставленным на всеобщее обозрение. В развитом социуме Соединенных Штатов не заявить о положенных правах считается чем-то постыдным, у нас же все наоборот. А для кого, спрашивается, законы пишут? И правила составляют? Необъяснимое явление. Вот и сейчас все участники игры одарили меня загадочным взором, этакой смесью любопытства и изумления, а ведущий скуксился, как будто его заставили работать сверхурочно, да еще и без доплаты.
Все-таки это была его обязанность — соблюдать правила игры, и в связи с этим он их знал очень хорошо, поэтому скучно произнес:
— Ну?
— Перед голосованием любой участник может вызвать на дуэль другого участника, верно?
— Да, но в этом случае проигравший уйдет и никакого голосования не будет! А выигравший получит иммунитет для следующего голосования.
— Такое положение вещей меня устраивает. Я вызываю на дуэль Любовь Поликарповну.
Да, я рискнула! Терять мне было нечего.
Та совсем не удивилась, только приглушенно фыркнула, зато весьма и весьма изумился Марик и обратил ко мне негодующий взор, дескать, ах, значит, меня ты не считаешь достойным противником, да?
На самом деле, да. Не считала. Марик уже выдал мою тайну и далее был неопасен. А в плане личной мести использовать такой шанс глупо. Насколько я помню, вызов на дуэль возможен лишь раз за всю историю шоу.
— Гражданка Иванова, — обратился к Любови ведущий, — по правилам игры вы обязаны принять вызов. Если вы отклоните его, то будете дисквалифицированы, и никакого голосования на этой неделе не будет.
— Зачем же я буду упускать такую возможность получить иммунитет, да к тому же избавиться раз и навсегда от наглой шпионки? Принимаю, конечно.
Голос соперницы дрогнул, очевидно, Любовь не была уверена, что победит, и боялась соглашаться на сомнительную дуэль. Но, как и сказал ведущий, у нее не было выбора. Честно говоря, мы обе в тот момент не имели ни малейшего представления, в чем она заключалась, сия дуэль. Она могла быть интеллектуальным сражением, могла быть спортивным, а могла и вовсе состоять из зрительского голосования. Так или иначе, вся моя надежда была именно на дуэль. Ну либо еще на чудо, что большинство людей просто не найдет бумажку с моим именем в корзинке, чтобы бросить в Страшный Чан! Интересно, мог ли Борис такое организовать? Но опять же, это были лишь мечты, всерьез я не могла на это рассчитывать, я могла полагаться только на саму себя, на собственные силы.