Итак, они убили Анну, затем Вову. За что? Это способ общения такой? «Чужеземцы, убирайтесь!»?
И почему нас до сих пор держат здесь? О чем думают спонсоры и организаторы шоу? Ждут, пока всех убьют, а их самих посадят?
Следующая загадка. Куда делись видеозаписи? Неужто Тараканов в сговоре с бандитами? Нет, об этом совсем не хочется думать… К тому же предателем может быть любой: второй оператор, штурман, ведущий, Маврикий. Даже пилот. Все они имели возможность утащить из сумки капитана важные улики. И как мы ни прячемся, умный человек все равно давно раскусил то, чем мы на самом деле занимаемся под кроной раскидистых деревьев и кустарников.
— Катя, будешь жареные бананы? — спросил меня Виктор. Их приготовил, конечно, не он — Аня, но сама она ни за что не стала бы приглашать меня к столу (только в моменты опасности у нее просыпались ко мне теплые чувства, в остальные периоды она ставила стену отчуждения), поэтому, понимая это, меня позвал Витя.
— Спасибо, я не голодна, — покачала я головой, хотя в животе в ответ на слова о еде предательски заурчало.
Витя, безусловно, это слышал, но уговаривать не стал, лишь покачал головой.
Несмотря на день голосования, о самом голосовании никто не думал. Ясно, что ведущий заставит выбрать записку с именем Вовы, а операторы подключат свой талант и снимут все так, как надо, чтобы зрители не дай Бог не подумали, что на проекте происходит что-то неладное. Только вот о чем они сами думают сейчас, создатели проекта? Рейтинг важнее чужих жизней? Почему люди так жестоки?
Как же я рада, что на остров попала я, а не Юлька. Подруга у меня храбрая, но в свои двадцать продолжающая верить в людей: в чистоту их помыслов и намерений, в доброту и порядочность. Надеюсь, в Москве она не встречается с жестокостью, грязью и корыстными интересами. То есть встречается, конечно, раз победитель в итоге получает денежный приз, но не настолько глубоко это ощущает. Пускай продолжает верить в чудеса. Я бы умерла в этой Москве, зная, что здесь, на острове, среди убийств и неизведанного науке зверья находится моя хрупкая и кроткая подруга. А как я на своем-то месте не умерла еще? Загадка. Сказать, что мне страшно, — это не сказать ничего.
Итак, среди соплеменников не ненавидит меня лишь Олег Владимирович. Да и то потому, что чувствует свою вину за несколько попыток убить меня же. Ну еще и Саныч, потому что нас объединяет общая тайна — топор, зарытый неизвестно кем. И перепрятанный Олегом. Витя? Не знаю. Он предложил мне поесть скорее из вежливости. Теперь он все больше общается с Анькой, нежели со мной. Сошлись в своей ненависти ко мне. И не только ко мне — они ненавидят также Марика и того же Олега. И правильно делают. Маврикия я никогда не прощу за досье. Но как отыграться, я пока не придумала. Да и дело это второстепенное. После Шутника и убийств. Иной раз, каюсь, когда становится совсем плохо, я мечтаю, чтобы прямо здесь и сейчас Шутник взорвал свое устройство. Или что у него там. Кстати, наверняка оно тоже закопано. Как иначе можно было эту вещь сюда провезти?