— Тогда пусть будет Кемпфф, — сказал Райнхард, выслушав совет Оберштайна выбрать одного из адмиралов. — Он стремится смыть позор предыдущего поражения. Давайте дадим ему шанс.
На роль же заместителя Райнхарду был нужен кто-то, кому не обидно было бы находиться в подчинении у Кемпффа, так что он выбрал Мюллера, который был моложе и менее опытен.
Примерно в это время где-то внутри психики Райнхарда появилась завеса между ним и той бешеной страстью, что привела его к нынешнему положению, и он развил точку зрения, с которой мог холодно и отдалённо рассматривать всё, включая и самого себя. Он не знал, называть это холодной страстью или сухой пустотой. Он чувствовал себя так, словно его ноги, созданные для того, чтобы возносить в небеса, внезапно лишились всех сил.
Он знал причину этого, просто не мог посмотреть ей в лицо. Райнхард продолжал говорить себе, что он сильный человек, не нуждающийся в помощи или понимании других. Раньше он не заставлял себя думать так. Ему достаточно было обернуться, и там, на расстоянии полутора шагов, всегда был Зигфрид Кирхайс. И всё становилось легко и понятно. Вот и всё! Мечта стоила чего-то, потому что было, с кем её разделить. И теперь ему приходилось заново осмыслить своё честолюбие: прежде оно было на двоих, а не только его.
Всё будет принадлежать ему. Даже потеряв свою тень, даже если одно из крыльев отрублено, всё равно его клыки дотянутся до цели. Если Райнхард фон Лоэнграмм когда-нибудь лишится своих клыков, то и тот факт, что он родился в этом мире, потеряет всякий смысл. И сейчас ему нужно заточить их, даже если в итоге им придётся сломаться.
IV
После гибели в прошлом году Зигфрида Кирхайса, этого оплота беспрецедентной верности, проницательности и умений, Вольфганг Миттермайер и Оскар фон Ройенталь стали рассматриваться как два столпа среди адмиралов Райнхарда.
Оба они были известны, как виртуозные тактики, не испытывающие недостатка в доблести и умелом планировании. Если того требовали обстоятельства, они могли совершить лобовой прорыв или медленную экспансию, начать тотальную атаку или занять защитную позицию вокруг базы в соответствии с высочайшими стандартами стратегического искусства. Смертоносная быстрота действий Миттермайера и хладнокровное упорство Ройенталя демонстрировали их высочайшую квалификацию как в защите, так и в нападении. Когда нужно было точно прочитать ситуацию, сохранить спокойствие посреди кризиса, гибко адаптироваться к изменившимся обстоятельствам или приготовиться к неизвестности, трудно было определить, кто из них лучше.