— Кстати, ваше превосходительство. Не знаю, вправе ли я поднимать столь мелкий вопрос, но не могли бы вы уделить минуту, чтобы поговорить о человеке по имени Борис Конев?
— Я помню, кто это. Что насчёт него?
— Мы получили на Бориса Конева жалобу от нашего представителя в Союзе. Похоже, он не слишком открыт к сотрудничеству и трудолюбив, а главное — совершенно немотивирован.
— Хмм…
— Как свободный торговец, он, видимо, неплохо соображал и умел вести дела. Но связывать его статусом госслужащего… Разве это не то же самое, что приказать кочевнику вспахать поле?
— Хочешь сказать, что он не подходит для этой работы?
— Пожалуйста, простите, если рассердил вас. Наверняка действия вашего превосходительства являются результатом всестороннего рассмотрения…
Рубинский сделал крохотный глоток вина, покачав его во рту.
— Здесь не о чем беспокоиться. Возможно, Конев и вправду лучше подходит для самостоятельной работы. Однако у меня есть пешки, которые кажутся бесполезными сейчас, но чьё предназначение станет очевидным впоследствии. Причём зачастую, как с банковскими счетами и облигациями, — чем дольше срок, тем выше процентная ставка.
— Это, несомненно, так, но…
— Сколько сотен миллионов лет потребовалось для образования нефти в пластах Земли, прежде чем она стала чем-то полезным? По сравнению с этим, если человеку дать пятьдесят лет, то он обязательно покажет результат, как бы бестолков он ни был. Не нужно волноваться.
— Сотни миллионов лет, вы сказали?.. — пробормотал помощник со странным чувством поражения, словно разрыв между ними только что в одно мгновение увеличился до отказа.
Подумав несколько секунд, Кессельринг снова посмотрел на правителя.
— И всё же… Направление движения пешек на шахматной доске определено изначально, но к людям это не относится. Они двигаются в ту сторону, куда хотят сами, и превратить их во что-то полезное бывает на удивление трудно…
— Не надо портить моих метафор. Я прекрасно знаю, что человеческая психология и поведение куда сложнее, чем у шахматных пешек. И поэтому, чтобы заставить их двигаться так, как необходимо тебе, нужно их упростить.
— Что вы имеете в виду?
— Если поставить человека в определённые обстоятельства, можно ограничить его возможные ходы. Возьмём, к примеру, того же Яна Вэнли из армии Союза…
В настоящее время Ян находился в несколько неопределённом положении. Правительство Союза относилось к нему неоднозначно. Им не доставляла удовольствия мысль о том, что Ян может прийти в политику и, со своим нынешним уровнем поддержки, законно лишить их власти. Кроме того, у них были страхи — те самые, которые подогрел Рубинский с помощью Кессельринга — что Ян может использовать военные силы для установления своей власти и безо всякого закона. Учитывая эти две проблемы, власть предержащие, со своей стороны, предпочли бы ликвидировать Яна. Однако его военный гений был абсолютно необходим Союзу. Если бы молодого адмирала вдруг не стало, вооружённые силы Союза могли и вовсе сдаться без борьбы. Довольно иронично было, что лучшей защитой для Яна являлся имперский диктатор, герцог Райнхард фон Лоэнграмм. Не будь угрозы с его стороны, правители Союза тут же избавились бы от Яна, в чьём присутствии отпала бы надобность. Это не значило, что они пошли бы так далеко, чтобы убить его и навлечь на себя недовольство народа, но точно не стали бы думать дважды, прежде чем спровоцировать какой-нибудь политический или сексуальный скандал, способный запятнать его репутацию или ущемить в гражданских правах. Первоклассный правитель ищет цели в вопросе «Чего я могу добиться с помощью своей власти?», в то время как единственная цель второсортных политиков в том, чтобы удержать эту власть в своих руках как можно дольше. И в данный момент времени Союзом явно руководили правители второго сорта.