— Но… но ведь… во время прошлогоднего переворота адмирал Ян поддержал правительство и подавил мятеж. Так почему же такой человек может теперь повернуться против правительства?
— Прошлый год — это прошлый год. Учтите хотя бы вот что: это лишь благодаря адмиралу Яну заговорщики были разгромлены так быстро и полностью. Но если у него когда-нибудь появятся собственные амбиции, кто сможет его остановить? Разве не оказались перед ним бессильны даже Изерлон и Ожерелье Артемиды?
— Но…
Хенлоу начал было возражать, но сразу же остановился, достал платок и вытер с лица пот. От сомнений, щедро приправленных страхом, у него свело живот. Кессельринг ясно видел это. Добавить ещё немного специй и сомнения превратятся в подозрение.
— Я понимаю, что мои слова звучат как навет, но у меня есть некоторые основания для них…
— О чём вы говорите? — Хенлоу наклонился вперёд с напряжённым выражением лица. Теперь он окончательно превратился в марионетку, пляшущую под дудку Кессельринга.
— Ожерелье Артемиды. Двенадцать боевых спутников на стационарной орбите над Хайнессеном. Адмирал Ян уничтожил их все. Но действительно ли было необходимо уничтожать все двенадцать?
— Теперь, когда вы об этом упомянули… — подумав, пробормотал Хенлоу.
— Вот именно. Что, если он видел в них препятствие для того, чтобы позже самому захватить Хайнессен, и потому устранил их, когда представился шанс? Я говорю это лишь из привязанности к правительству Союза, и если я ошибаюсь, значит, ошибаюсь, но не кажется ли вам, что было бы лучше попросить адмирала Яна объясниться?
Вылив на голову Хенлоу ещё немало ядовитых речей, Кессельринг покинул резиденцию представителя Союза.
Приехав в здание правительства Феззана, Кессельринг доложил обо всём Рубинскому и замер, чуть нахмурясь.
— В чём дело? Кажется, тебя что-то тревожит.
— Я рад, что всё прошло хорошо, но когда людьми так легко удаётся управлять, то кажется, будто чего-то не хватает. Я бы хотел как-нибудь поучаствовать в настоящем противостоянии, знаете, таком, когда от напряжения готовы посыпаться искры.
— Так бывает не всегда. И уже очень скоро ты захочешь встретиться с кем-нибудь, с кем проще договориться. И не думай, что сегодняшние переговоры прошли успешно благодаря твоим превосходным дипломатическим способностям.
— Я понимаю. Дело было в том, что представитель Союза находился в очень слабой позиции… как с официальной стороны, так и с личной, — Кессельринг негромко рассмеялся. Хенлоу был человеком, подверженным мирским страстям, и Кессельринг, по приказу правителя, сам предоставлял ему деньги и красивых женщин, приручая его для будущего использования. Развращение и подкуп иностранных дипломатов не нарушали морального кодекса феззанцев. Признавая существование вещей, которые невозможно купить, они не видели ничего неправильного в том, чтобы купить за разумную рыночную цену то, что продаётся, а затем использовать.