— Вы так думаете только пока побеждаете, — небрежно вернул удар Шумахер, а потом раздражённо уставился на Кессельринга. Помощник правителя был чуть не на десять лет младше него. — Что ж, давайте послушаем. Чего вы от меня хотите? Убить герцога Лоэнграмма или ещё чего-то в этом духе?
— Феззан не любит кровопролития, — улыбнулся в ответ Кессельринг. — В конце концов, мир — это единственный путь к процветанию.
Было очевидно, что Шумахер не поверил ни единому слову, но молодому помощнику требовалось от него подчинение, а не вера. Он сказал ему то же, что и графу фон Ремшейду до того, и с удовлетворением заметил выражение шока на лице Шумахера.
Граф Альфред фон Лансберг тоже находился на главной планете Доминиона Феззан, досадуя на свою неудачу потерпевшего поражение. В свои двадцать шесть лет ему пришлось пережить больше изменений в стиле жизни, чем его прадеду за вчетверо больший срок. Прадед провёл всю жизнь в пирах, охоте и распутстве, а Альфред, не успев набраться опыта в какой-нибудь из этих областей, оказался вовлечен в восстание, разделившее Империю надвое, и в результате лишился всего своего наследства. Его единственной удачей был тот факт, что он был ещё жив.
Альфреду едва удалось выбраться живым из битвы, после чего он и бежал на Феззан. Там он продал запонки со звёздным сапфиром, подаренные ему прежним императором, Фридрихом IV, чтобы на время обеспечить себя средствами для проживания, а затем приступил к написанию труда под названием «История Липпштадтской войны». В конце концов, его стихи и короткие рассказы всегда хорошо принимали в салонах аристократов.
Закончив первую часть, Альфред с триумфом отнёс её издателю… но получил вежливый отказ.
— Работа вашего сиятельства, несомненно, не лишена привлекательных черт, — сказал редактор возмущённому Альфреду. — Но она слишком субъективна, в ней много неточностей, так что я сомневаюсь, имеет ли она какую-либо ценность как хроника событий… Вместо того, чтобы использовать такой напыщенный стиль и писать то, что диктует ваша страсть или романтизм, вам следовало бы придерживаться более сдержанного стиля и писать спокойно и объективно…
Молодой граф вырвал рукопись из рук редактора, собрал остатки растоптанного самоуважения и вернулся в своё временное жилище. В тот вечер ему пришлось выпить немало вина, чтобы уснуть.
На следующий день его настроение было совсем другим. Он был не каким-то хроникёром событий! Он был человеком действия. Поэтому разве не должен он не записывать прошлое на листах бумаги, а действовать в настоящем и своими руками строить будущее?