А! О… Фикус помню. Это я его? Об асфальт? Вот мне достанется от нашего дворника тети Светы… И голова болит. Боже, какая же у него тяжелая рука…
Так, хорошо. Фикус, занавеска, звонок в дверь. И… его губы! Вс… вс… Вспомнила…
Как-то очень жарко вдруг стало под этим одеялом…
Губы… его губы… я хотела одного, а он… он набросился на меня, как голодный волк! На зайца.
— Катенька… — его хрип.
Очень жарко. Мне… мне нечем дышать! Я вспомнила его язык, ворвавшийся в мой рот. Это я что ли сорвала с него куртку?! А… рубашку? Тоже я… Он… Его руки под… на моей… Ой!
Мне так жарко, что я сейчас сгорю. Мама…
Это… Он меня на руки поднимал? Он? Меня-я-я?! Боже мой… Я сейчас умру от стыда.
— Ммм… Катенька…
Это уже не сон! А-а-а!!! Он проснулся и… и нырнул под одеяло…
Меня поймали в горячие сети. Господи, какие огромные и сильные у него руки! И губы, бог мой… Ну, нет же…
Мои веки закрылись сами собой. Там, под одеялом его губы скользнули по моей груди и полетели ниже, к пупку, оставили несколько… о, я даже, их было пять. Целых пять поцелуев, подаренных моему животу, а дальше…
— Ммм… — это уже я. Точно я.
А разве, разве так можно? Побоялась свести ноги вместе, чтобы не задеть его голову и сама не знаю, как мои пальцы впились в его волосы. Его язык… позволил себе… слишком многое… Горячий, гуляет… ммм… где хочет. Разве у меня был розовый потолок? И люстра шатается, стены плы… плывут. Почему его пальцы настолько горячие? Как же сладко, как же это все совсем, совсем нельзя…
Я почти потеряла связь с реальностью, как вдруг одеяло улетело куда-то в сторону, а на меня навалилось громадное мужское тело. Не успела разглядеть его лицо. Потому что его ладонь подхватила меня под ягодицу и этот наглый, бесцеремонный, безумно возбужденный зверь ворвался в меня без какого-либо на то разрешения!
Оу… Неужели та-а-акой большой? Впилась ногтями в кожу на его непомерного размера… бицепсах. Теперь уже у меня точно потемнело в глазах!!! Очень сильно потемнело. Очень… Очень… О-че-е-ень…
— Доброе утро, Катенька, — мерзав… мерзавец…
Ч-черт! У меня даже з-зубы дрожат! Мама, что это только что было? Мерзавец… Как бы это так помягче сказать? Мерзавец только что меня… Нет! Я даже выражений таких не знаю! По-моему, я слышала, как что-то под нами хрустнуло, потом треснуло. А как оно скрипело…
— Мне надо в душ!
Я зачем-то собрала себя в хилый довольно-таки кулак, и выскользнула из-под его здоровенной, волосатой руки. Воспользовалась тем, что он только что слез с меня и улегся на подушках. Боже мой! Как я выгляжу? Что он подумает обо мне?! Так! Нет, а вот это меня вообще не должно волновать! Скорее, надо переживать за то, что будут думать мои коллеги. Первая курица, которая попалась в его гарем. Должна заметить, наивная курица! И самая первая. Сдалась за букет цветов.