Стоя наверху у телескопических сходней, я наблюдал за прибытием последних членов команды. Эл Стоу принес огромную сумку. Ему разрешили взять с собой в три раза больше багажа, чем любому другому члену экипажа. Впрочем, по этому поводу едва ли стоило удивляться, поскольку среди его вещей был прекрасный продукт инженерной мысли — атомный реактор весом в восемьдесят фунтов. В некотором смысле его запасное сердце.
Четыре правительственных эксперта поднялись на борт. Я понятия не имел, кто они по чину и зачем летят с нами, но проводил их в каюты. Последним явился Уилсон, меланхоличный светловолосый юноша девятнадцати лет. Он уже протащил на борт три коробки с вещами и теперь пытался пронести ещё три.
— А это ещё что такое? — осведомился я.
— Пластинки.
— Граммофонные, зубные или металлические?
— Фотографические, — буркнул он без намека на улыбку.
— Будешь у нас штатным фотографом?
— Да.
— Ладно, брось коробки в среднем трюме.
Он нахмурился.
— Их нельзя бросать, сваливать в кучу или резко передвигать. Их необходимо укладывать, — заявил он. — Очень осторожно.
— Ты меня понял! — Мне парнишка понравился, но уж слишком он важничал.
С величайшей осторожностью поставив коробки на трап, он медленно оглядел меня с ног до головы, а потом с головы до ног. Его губы превратились в ниточки, костяшки пальцев побелели.
— И кем вы будете, когда смените робу на парадную форму? — спросил он.
— Парламентским приставом, — проинформировал я парня строгим голосом. — А теперь отнеси коробки туда, где они будут в безопасности, и уложи их, соблюдая все меры осторожности, а иначе я сброшу их вниз — и лететь они будут сотню футов.
Удар пришелся в слабое место. Если бы я пригрозил Уилсону сбросить его самого, он пообещал бы закинуть на орбиту меня. Но ради своих драгоценных коробок он был готов держать норов в узде.
Наградив меня взглядом, красноречиво обещавшим нелегкую жизнь и безвременную смерть, он понес коробки в трюм, прижимая их к груди как младенцев. Пожалуй, я обошелся с парнишкой слишком строго, но в тот момент этого ещё не понимал.
Двое пассажиров о чем-то спорили, пристегивая ремни безопасности. В мои обязанности входила проверка ремней новичков, и пока я этим занимался, слышал каждое их слово.
— Можешь говорить все, что пожелаешь, — заявил один эксперт, — но ведь эта штуковина работает!
— Я и сам знаю, — раздраженно фыркнул другой. — В этом все и дело. Я тысячу раз проверял безумные выкладки Флеттнера, сам чуть не свихнулся. Логика вполне четкая, все неопровержимо. Тем не менее посылка совершенно абсурдна.