Теперь разозлился Ильдефонс: «Посмотрим, кто из нас немощен!» Одним взмахом руки он разбросал во всех направлениях окружавшие их массивные каменные блоки – теперь чародеи стояли на обнаженных плитах, озаренные ярким полуденным светом.
«Тривиально! – фыркнул Хуртианц. – Смотрите!» Он поднял обе руки, выпустив из десяти пальцев десять струй яркого дыма различных оттенков.
«Жалкий фокус циркового шарлатана! – заявил Ильдефонс. – Наблюдайте и учитесь! Я произношу одно слово: „Крыша“!» Сорвавшись с его уст в форме магического символа, слово повисло в воздухе, после чего отлетело в сторону по широкой дуге и закрепилось на крыше одного из все еще не развалившихся причудливых строений. Символ исчез; крыша загорелась ярко-оранжевым огнем и расплавилась, разлетевшись, как брызгами, сотнями символов, подобных тому, который испустил Ильдефонс. Взметнувшись высоко в воздух, символы вдруг остановились и пропали. Тут же из неба, подобно оглушительному раскату грома, раздался голос Ильдефонса: «КРЫША!».
«Подумаешь! – пожал плечами Хуртианц. – Я могу…»
«Тише! – вмешался Маг Мьюн. – Прекратите пьяную склоку! Вы что, не видите?»
Из сооружения, с которого Ильдефонс сорвал крышу, вышел человек.
Человек впечатляющего роста стоял у входа. Длинная седая борода легла ему на грудь, длинные седые волосы росли до плеч, черные глаза блестели. На нем был элегантный кафтан с темно-красными, коричневыми, черными и синими ткаными узорами. Он сделал пару шагов вперед, и теперь стало заметно, что за ним по воздуху тянулось облачко мерцающих драгоценностей. Гильгад, только что вернувшийся с площади, закричал: «Звездоцветы!»
Человек сделал еще несколько шагов. На его лице сохранялось спокойное вопросительное выражение. Ильдефонс пробормотал: «Это Моррейон! Нет никаких сомнений. Его поза, его рост распознаются безошибочно!»
«Да, это Моррейон, – согласился Риальто. – Но почему он так спокоен, как будто еженедельно принимает гостей, уничтожающих крыши у него над головой – и как если бы „Ничто“ угрожало кому-то другому?»
«Со временем он мог потерять чувствительность восприятия, – предположил Эрарк. – Как видите, он не подает никаких признаков того, что нас узнал».
Моррейон медленно шел вперед – за ним кружились роем звездоцветы. Чародеи собрались у мраморных ступеней странствующего дворца, чтобы вместе приветствовать его. Вермулиан выступил ему навстречу и поднял руку: «Здравствуй, Моррейон! Мы прибыли, чтобы избавить тебя от невыносимого одиночества».
Моррейон переводил взгляд с одного лица на другое. Он издал какой-то гортанный звук, затем – нечто вроде хриплого короткого стона, словно испытывая давно запущенные голосовые связки.