«В самом деле? – холодно спросил Риальто. – Надеюсь, вам известны „Голубые принципы“?»
«В общем и в целом мне известны важнейшие положения, – беззаботно отозвался Ильдефонс. – Я не совсем разбираюсь, конечно, в самых неудобопонятных пунктах, но они, так или иначе, в данном случае неприменимы».
«Неужели? – Риальто бросил на стол обрывки голубого документа, висевшего в рамке на стене в Фалý. – Позвольте мне процитировать параграф C «Предварительного манифеста»:
«Истолкование и применение Монстрамента в качестве нерушимой и непреложной системы ценностей возможно только тогда, когда составляющие его принципы, основанные на мудрости тысячелетий, рассматриваются неотъемлемо один от другого как взаимодополняющие и взаимосвязанные равносильные элементы. Тот, кто преднамеренно преувеличивает значение одних положений за счет преуменьшения влияния других или пренебрежения другими с целью обоснования того или иного конкретного аргумента, тем самым повинен в извращении и подрыве основополагающих принципов и подлежит наказанию в соответствии с протоколом B статьи 3».
Ильдефонс моргнул: «Нельзя же придавать такой вес моим недавним замечаниям! Они были сделаны исключительно в шутку, ради поддержания разговора».
«В таком случае почему вы не засвидетельствовали на конклаве, что именно в то время, когда, по словам Гильгада, я избивал его дражайшую тварь, мы с вами прогуливались по берегу Скаума?»
«Понятное возражение! Фактически, я действовал на основе процессуальных правил».
«Каким образом?»
«Все очень просто! Мне никто никогда не задавал вопрос: „Прогуливались ли вы по берегу Скаума в обществе Риальто в то время, когда некто избивал домашнее животное Гильгада?“ Правила судопроизводства не позволяли мне самостоятельно предложить на рассмотрение такое свидетельство. Кроме того, вас уже признали виновным по многим другим пунктам, и мои ненадлежащие замечания могли только привести в замешательство всех остальных».
«Разве целью судопроизводства не является установление истины? Почему вы не спросили себя: „Кто, на самом деле, избивал симиода, и почему этот человек называл себя именем Риальто?“»
Ильдефонс прокашлялся: «В сложившихся обстоятельствах – а я их уже пояснил – подобные вопросы представлялись не относящимися к делу».
Риальто снова заглянул в разорванный текст «Голубых принципов»: «В параграфе K статьи 2 ваше пренебрежение фактами, противоречащими обвинению, называется „преступным невыполнением обязанностей или пособничеством таковому“. За такое нарушение предусмотрено суровое – пожалуй, чрезмерно суровое – наказание, но Арбитр истолковывает положения Монстрамента буквально и принимает самые строгие, исчерпывающие меры во имя восстановления справедливости и порядка».