Вооружившись глоссоларием, Риальто позвал: «Селяне, внимание! Вас посетили знатные лаврентинские рыцари – пора их приветствовать согласно вашим наилучшим традициям!»
Один за другим местные жители стали вылезать из хижин, позевывая и почесываясь. Одежда их была сшита из птичьих шкурок; во всей деревне не было заметно никаких цивилизованных удобств, причем обитатели хижин явно недоедали уже много лет. При виде Риальто и Ошерля несколько мужчин обменялись радостными возгласами, после чего схватили сети с длинными рукоятками и стали подходить с явно недобрыми намерениями.
Риальто приказал: «Стойте! Мы – волшебники! Любая попытка причинить нам вред навлечет на вас заклятие, чреватое самыми печальными последствиями! Предупреждаю!»
Разбойники ухом не повели и только расставили сети пошире и повыше. Риальто подал знак инкубу. Сети обволокли тех, кто их нес, и стянули их так туго, что те свернулись калачиками и не могли пошевелиться. Одним движением большого пальца Ошерль отправил сети вместе с их содержимым высоко в небо – они скрылись в пелене туч и больше не появлялись.
Обведя глазами собравшихся селян, Риальто спросил женщину с плоским лицом: «Кто предводитель вашего отвратительного сборища?»
Женщина показала пальцем: «Вот Дулька – он у нас мясник и загибатель. Не нужен нам никакой предводитель – начальники всегда жрут больше, чем им положено».
Пузатый старик с серым бородавчатым лицом неохотно приблизился на несколько шагов и произнес льстивым гнусавым тоном: «Неужели обязательно выражать свое отвращение настолько откровенно? Правда, мы – антропофаги. Правда, что незнакомцев мы рассматриваем, как питательную добавку к скудному ежедневному меню. Но разве это достаточный повод для неприязни? Мир таков, каков он есть, и каждый из нас должен надеяться, что тем или иным образом окажется полезен своим товарищам, даже если он сгодится только на суп».
«У нас другие намерения, – отозвался Риальто. – Если я увижу еще какие-нибудь сети, ты первый вознесешься выше туч».
«Не беспокойтесь, нам уже известны ваши предпочтения, – заверил его Дулька. – В чем состоят ваши пожелания? Вы проголодались?»
«Нас интересует древний Люид-Шуг. Пророчества гласили, что теперь город должен был проснуться с наступлением Золотого Века. И что мы видим? Одни развалины и плесень, не говоря уже о вони, исходящей от вашей деревни. Что случилось? Почему город постигла такая печальная судьба?»
К Дульке вернулась самоуверенность – он часто моргал, поглядывая на посетителей с туповатой ухмылкой. Рассеянно, словно по привычке, он переплетал, сгибал и разгибал пальцы обеих рук с ловкостью, показавшейся Риальто любопытной, даже удивительной. Мясник ответил тем же монотонным гнусавым тоном: «Тайна, окружающая руины, носит скорее воображаемый, нежели действительный характер». Говоря, Дулька продолжал загибать, сжимать и разжимать пальцы: «Столетия проходили за столетиями, одно за другим, и боги стояли незыблемо, днем и ночью. Но в конце концов ветры и дожди повергли их на землю. Они превратились в прах, их власти пришел конец».