«Ты обыскивал развалины города?»
«Нас развалины мало интересуют – разве что иногда удается найти нетронутую алебастровую скорлупу. Тогда мы устраиваем пир на весь мир».
«Понятно. И скольких спящих Парагонов вы уже сожрали?»
«За многие годы мы насчитали пять тысяч шестьсот сорок одного. Надо полагать, их осталось немного».
«Немного? – Риальто усмехнулся. – Если вы не обсчитались, все еще ждет Золотого Века только один Парагон. Вы съели всех остальных».
На какой-то момент Дулька даже забыл о чирьях и о волдыре на носу: «Только один? Какая жалость! Нашим пиршествам приходит конец!»
«А как насчет сокровищ? – спросил Риальто. – Вы забрали драгоценности и кристаллы из городских склепов?»
«Конечно. Нам нравятся красивые вещи – особенно красные, розовые и желтые самоцветы. Синие и зеленые приносят неудачу, мы используем их для развлечения».
«Каким образом?»
«Привязываем их к хвостам богадилов, медведеедов или даже манков, что заставляет их выкидывать смехотворные трюки от испуга и стыда, после чего они сломя голову убегают в лес».
«Хммф. Как насчет светящегося голубого кристалла в форме призмы, примерно вот таких размеров? – Риальто показал руками. – Вы когда-нибудь видели такой?»
Дулька скорбно ощупал пальцами нос, прикидывая в уме его длину: «Кажется, что-то такое помню, но это было давно».
Риальто сочувственно спросил: «Неужели такой длинный нос тебе не нравится?»
«Нет, совсем не нравится!»
«А ягодицы тебя очень беспокоят?»
«Болят! Просто невыносимо!»
«Когда мне принесут голубую призму, у тебя все пройдет».
Дулька уныло хмыкнул: «Это не так-то просто».
Риальто больше нечего было сказать. Они с Ошерлем отошли на некоторое расстояние от селения, после чего инкуб устроил удобный шатер из темно-синего шелка. На толстом ковре, расшитом сложными красными и синими орнаментами, Ошерль установил массивный стол из резного темного дерева, окруженный четырьмя низкими креслами с темно-красными бархатными подушками. Снаружи он расстелил сходный ковер и установил второй стол – на тот случай, если небо прояснится. Сверху он растянул навес, а в каждом из четырех углов шатра сотворил тяжелый чугунный столб с многогранным фонарем.
Оставив в шатре сидевшего за столом Ошерля, Риальто поднялся высоко в небо и вынырнул из туч в залитое киноварными лучами Солнца пространство, подернутое слегка слепящей голубой дымкой.
Послеполуденное Солнце уже наполовину опустилось к горизонту. Сплошная пелена туч простиралась во все стороны настолько, насколько мог видеть глаз. Взглянув в трубку плермалиона, он с облегчением обнаружил темно-синюю точку, висевшую в небе не слишком далеко на северо-востоке от того места, где он находился.