Викерс заметил мою широкую улыбку:
— Что такое?
— Бен, спасибо тебе за все и прости за вторжение. — Я встала. — Уже очень поздно, и я жутко опаздываю ну просто везде.
Он поднялся вслед за мной. Мы робко обнялись.
— Спасибо, что зашла, — пошутил он.
— Обещай мне, что обратишься за помощью. Ну или хотя бы подумаешь об этом.
Он кивнул.
По дороге на станцию я не могла перестать думать о том, как поступил бы Пол, если бы заранее знал, к чему приведет встреча Джона и Йоко. Надо еще раз увидеться с Марком. Что‐то тут не сходится. Если рассказ Бена правдив хотя бы наполовину, уж слишком отрешенно держался Марк, когда я спрашивала о тебе. Ведь ты — виновница разрыва его дружбы с Крисом. С другой стороны, есть Ханна, пожертвовавшая семьей и ребенком ради призрачного шанса заполучить твоего Макконнелла. Н-да…
Я стояла на пустом, залитом холодным электрическим светом перроне крошечной сельской станции. Циферблат над моей головой показывал девятнадцать семнадцать, и на небе уже проступили звезды, исчезающие где‐то к югу в далеком зареве вечерних огней Лондона. От пережитого и услышанного за день у меня гудела голова. Я встала прямо под камерой наблюдения и все равно не могла отделаться от ощущения, что кто‐то смотрит на меня сзади и вот-вот столкнет под проходящий поезд. Наверное, паранойя после нападения тех лузеров-скинхедов.
До поезда оставалось четыре минуты, и я не сводила глаз с табло. Тут у меня в кармане завибрировал телефон. От неожиданности я чуть не свалилась с платформы, но потом, пользуясь моментом, резко обернулась. Дверь в зал ожидания покачивалась, как будто кто‐то только что вышел.
— Йоу, Найки, это Ник, — раздался знакомый, почти уже родной голос. — Ты сегодня у нас ночуешь?
— Привет! Да, конечно, у вас. — Даже забавно, что я уже дала близнецам повод усомниться.
— Крутяк! А можешь быть моей маленькой звездочкой и захватить китайской еды по дороге домой?
— Без проблем. До скорого, — попрощалась я и положила трубку.
Мне стало немного легче, в основном от мыслей о китайской еде. Прохладный, пахнущий скошенной травой и мазутом ветер подсушивал испарину вдоль позвоночника.
Телефон опять зазвонил.
— Да, Ник, это Найки, твоя маленькая звездочка! — засмеялась я в трубку.
— Ника? Это Бен. Бен… барабанщик. — По тому, как он произнес мое имя, чувствовалось, что во рту у него пересохло от волнения.
— Ой… Бен? Извини, я думала, это… не важно! Я жду поезда в Ноутон. Что‐то случилось?
— Нет, просто я вспомнил кое‐что. Очень важное, — раздался тихий всхлип. — Ты должна знать… — Он замолчал.