На пороге нас встретила крошечная молоденькая филиппинка в синем платье горничной. Добродушно улыбаясь, она протянула мне чашку чая. Как это по‐английски, подумала я. У тебя половина волос сгорела, ты только что чудом спасся от смерти — и на тебе, чай.
Из-за дверей появился Хью. Он был одет во все черное, и мне показалось, что у него даже немного подведены глаза. Он напоминал красивого сиамского кота на фоне белых стен холла.
— А вот и моя девушка! — Он наклонился и обнял меня. Снова этот запах, будто жвачка для детей.
— Девушка? — Брови у меня поползли вверх.
— Ты что, не читаешь таблоиды?
— Вообще‐то нет.
Хью достал телефон, набрал что‐то в поисковике. «Ноутон кроникл онлайн»: «Пылкое прощание. Лидер The Red Room Хью и таинственная красотка украдкой обмениваются поцелуями в переулке за легендарным местным пабом “Голова королевы”». Внизу было несколько фотографий: Хью, улыбаясь, кладет мне руки на плечи. Хью целует меня. Я предаю ему куртку, и наши пальцы соприкасаются.
— Странно, что у тебя еще не просят автографы на улице. Впрочем, это не «Дейли мейл» и не первая полоса.
Его мягкий тон и то, что он ни разу не упомянул огонь, смерть или мой ужасный вид, заставили меня немного расслабиться.
— Тебе нужен врач? — спросил Марк.
— Нет, только душ и что‐нибудь поесть.
— Энджи даст тебе во что переодеться и проводит в ванную комнату. — Хью жестом подозвал филиппинку. — Выдай, пожалуйста, гостье что‐то из вещей Лиз.
Так звали его девушку, актрису-американку. Я последовала за Энджи наверх, в глубину правого крыла дома, где находилась гостевая комната.
Выйдя из душа, я обнаружила на кровати новенькую футболку The Red Room и пару дизайнерских джинсов, которые едва на мне застегнулись. Я взяла ножницы, обстригла обгоревшие кончики волос, намазала лицо густым слоем крема для рук из ванной комнаты и спустилась, наскоро отписавшись по дороге Нику, чтобы они не ждали ни меня, ни китайской еды. Энджи накрыла ужин на террасе. Ночной воздух дышал свежестью, но я все еще чувствовала горький запах дыма на своих влажных волосах.
Пока нам раскладывали по тарелкам какие‐то пророщенные зерна и прочие веганские яства, Хью принес из дома початую бутылку рома и провозгласил:
— За Бенджи! Бедняга! Надеюсь, хоть теперь он обрел немного покоя, которого так жаждал.
Марк бросил на него косой взгляд. И тут я начала говорить.
Слова лились из меня мощным потоком, как вода из пожарного шланга. Я рассказала им, зачем пошла к Бену, про его страшный дом, про комнату с твоими вещами, про наш разговор и признание Бена. Почти слово в слово я передала им то, что услышала. Наконец я замолчала, ловя воздух ртом, как маленькая рыбка, выброшенная на сушу морским прибоем. Хью с сочувственной улыбкой протянул мне бокал рома. В наступившей тишине стрекотали цикады.