После того как мой рассказ иссяк, мы с Мегc сидели, уставившись на еду, застывшую на тарелках, как пластиковый муляж, все откладывая момент, когда придется прощаться. Конечно же, мы обе понимали, что вряд ли снова увидимся. Нас связывала только ты, а ты была мертва.
— Знаешь, несмотря ни на что, я рада, что узнала правду, — наконец сказала я. — Я думаю, это облегчение для всех. Конечно, я бы предпочла другой финал, но в глубине души я всегда знала, что ее не вернуть. Не понимаю только, почему я не могу заставить себя ненавидеть его.
— Зачем ненавидеть Бена? Он уже получил по заслугам. Ты пойдешь в полицию?
— Вряд ли. Какой смысл?
— Разве ты не хочешь настоящего расследования? Ты же так стремилась найти ее.
— Пойми, до вчерашнего дня я все еще немного надеялась, что она может быть жива. А теперь я точно знаю, что ее больше нет. Разве кости и каменная плита заменят мне сестру? Мне дороже воспоминания тех, кто ее любил. Твои, Криса… Пусть это будет светлый образ, без грязи, полиции, расспросов. Без историй о том, с кем она спала и кого предала. Пусть она покоится с миром. А если они что‐то найдут под завалами горящего дома — так тому и быть. — Я подняла бокал и сделала глоток. — Ты говорила в тот раз, когда мы гуляли по городу, что подозреваешь кого‐то. О ком шла речь?
— Ну, я оказалась не права. Так что это уже не имеет значения.
— Да ладно, мне‐то можешь сказать.
— Я думала, даже была почти уверена, что это Ханна.
— Ханна? — Брови у меня невольно поползли вверх. Хотя мне тоже приходило в голову подобное.
— Не знаю, осознанно или нет, но она ненавидела Джен и желала ей зла. Поверь мне, я видела, как они общались. Но Джен, конечно же, ничего не замечала, она была слишком чистой душой. А потом Дженни исчезла.
Мегс секунду помедлила и продолжила рассказ:
— Когда пришло время, Ханна блестяще исполнила роль горюющей лучшей подруги и рассказала копам про поездку в Европу и депрессию, наверняка бросила и пару намеков на то, что Джен употребляла. А меньше чем год спустя выяснилось, что она беременна от Марка. У них родилась маленькая дочка. И знаешь, что самое жуткое? Она назвала девочку Дженни. Три года я о Ханне ничего не слышала. Она жила с Марком в Лондоне, работала бухгалтером при группе, занималась их финансовыми делами и налогами. А потом Крис передознул. Лежал в больнице, здесь, в Ноутоне, весь утыканный капельницами. Ханна бросила все и переехала в лофт в обувном квартале. Вы́ходила Криса, отправила в реабилитационный центр. Думаю, она надеялась, что наступил тот момент, которого она ждала всю жизнь. Но ничего не вышло: Крис выписался из клиники и вернулся к старым привычкам.