Девушка с плеером (Назарова) - страница 162

— Я точно не готова вот так сразу бежать к Марку. Мне нужно подумать.

— Ника, не осталось времени думать. Они уезжают во вторник. Сегодня пятница. Это их самый большой тур за всю историю. Двести с лишним городов за год. Только представь, что будет происходить с этими девочками.

Мне хотелось сказать ей, что я представляю куда лучше, чем она может вообразить, но вслух я не произнесла ничего, только наблюдала за мошками, кружащимися вокруг фонаря.

— Ты мне не веришь? — горько спросила Барбора. — Считаешь, что я съехавшая с катушек метамфетаминовая проститутка, которая вознамерилась очернить хорошего человека, да? Что ж, вполне ожидаемо, особенно после того, как я оболгала Алистера.

Я молчала. Мне было нечего сказать. Она будто прочитала мои мысли.

— Подумай о своей сестре, Ника. Ты говоришь, будто нашла того, кто причинил ей зло.

— Да, это был Бен. Барабанщик. Ты должна его помнить.

— Бен? Такой тихоня? Ни разу в жизни с ним не разговаривала. Что он сделал?

— Убил ее. Судя по всему, зарезал — ее платье было в крови. На Гласто, в ночь после их концерта. Он сказал мне, что любил ее, а она разбила ему сердце.

— И он ее зарезал, да? — Барбора снова закурила. — Потому что она не отвечала ему взаимностью?

— Да. А потом он умер.

— Значит, он решил, что имеет право отнять у нее жизнь. Почему мужчины считают, что могут отнимать у нас что‐то лишь потому, что они сильнее? — Вопрос повис в воздухе.

Вернувшись домой, я заварила чай и забралась под одеяло с ноутбуком. После нескольких часов онлайн я поняла, что Барбора не врала. Я нашла их — десятки, даже сотни комментариев, рисунков, фанфиков. По отдельности они не значили ничего. Но если собрать их вместе, складывалась картина. Секрет, хранившийся у всех на виду. Хью Вудвард и в самом деле монстр, думала я, глядя на экран и чувствуя, как внутри все наполняется незнакомым прежде чувством — невыносимым отвращением, как если дотронуться до чего‐то гадкого или отключить безопасный поиск в гугле.

Мой взгляд задержался на иллюстрациях в черно-сиреневых тонах: комикс без слов, восемь картинок. На каждой был Хью. Сначала он красиво стоял в своих узких джинсах и с гитарой, томно улыбаясь из‐под челки. Дальше, рисунок за рисунком, следовала зловещая метаморфоза: из‐под джинсов вылезали отвратительные лиловые щупальца, джинсы трескались по швам и рвались на клочки, а щупальца заполняли все пространство, оставив место только для его пленительной сатанинской улыбки и мерцающих влажных глаз.