— Барбора, мне очень жаль.
— Да пошла ты! Жалей лучше себя. Ведь все из‐за нее, из‐за сестры твоей! — Она сопела и хлюпала носом. — На следующее утро я решила забрать заявление. Но было уже поздно. Он… он умер…
Я не знала, что сказать. Да и что тут скажешь.
— Барбора, а зачем Али залил цементом пол на заднем дворе, если понимал, что разорен?
— Он до последнего не верил, — объяснила она, немного успокоившись, — просто не мог поверить в то, что это происходит на самом деле — разорение и все остальное. Людям надо дать место, где можно курить, не испортив обувь, все повторял он. Первого июля того года входил в силу запрет на курение в общественных местах. Наш задний двор постоянно заливало дождем… Али заботился о других, даже если у самого в карманах были дыры.
— Но откуда у него появились деньги, чтобы заплатить за работу?
— А он и не платил, — фыркнула Барбора. — Ему все бесплатно сделал бойфренд твоей сестренки, Крис Макконнелл.
А вот это уже интересно. Я попыталась потянуть за ниточку.
— А другие ребята из The Red Room — Марк, Хью, Бен — близко общались с моей сестрой?
— Опять этот дьявол. Зря я с тобой говорила.
— Какой дьявол? Барбора?
Раздался щелчок — и тишина. Я попробовала дозвониться снова и снова, но в трубке слышались только гудки: Барбора выключила телефон.
Я нашла в фейсбуке страницу «Королевы». Давно собиралась, но слова Барборы напомнили мне об этом. Страница оказалась заброшенной, словно стеклянный шар, в котором навсегда застыло лето 2007 года. В самом последнем альбоме лежали фотографии того времени. Я пролистала его до даты начала фестиваля: Барбора и Али вместе стояли за знакомой мне стойкой, которая станет его виселицей всего через несколько дней после того, как был сделан снимок. За их спинами по телевизору шла трансляция. Я узнала сцену «Пирамида» с фестиваля Гластонбери. Значит, в день, когда ты была на фестивале, он был в сотнях километров, в Ноутоне. Это похоже на алиби. Или…
Не в силах оставаться в помещении, я надела кеды и вышла на улицу. Потом я бродила и бродила по городу, пока не зашла в тот самый парк, где когда‐то стояла настоящая виселица. Опустившись на траву, я подставила лицо солнцу и закрыла глаза.
Status: непрочитано
21:07 / 23 июня2015, вторник
The Fratellis — «Chelsea Dagger»
Мой путь обратно к пабу лежал по вымощенной брусчаткой дорожке, со скамейками и фонарными столбами через каждые сто метров. Вокруг, насколько хватало глаз, простирался зеленый луг. В свете солнца на разноцветных пледах потягивались студенты на каникулах. Справа от меня высилось здание кампуса — безликий бетонный монстр из шестидесятых. Где‐то тявкала маленькая собачка. Все кругом было похоже на картинку из кино и было таким ненастоящим, как будто на самом деле я просто уснула с пультом в руке. Причина моего приезда сюда в ярком свете солнечных лучей казалась совершенно нереальной и абсолютно дикой. Глядя на английские газоны в солнечный летний день, вообще очень трудно поверить в существование зла. Хотя, если вдуматься, наверняка по этой самой дорожке и шагали висельники, о которых любят рассказывать местные, направляясь прямо к месту своей казни после последнего обеда в «Королеве». Они двигались тем же маршрутом, что и я сейчас, только в обратную сторону.