— Куда ты спрятал презервативы?
На это с моей стороны был только один ответ — схватил ее за плечи и повалил на лопатки, чтобы не вырывалась, пришлось одной рукой крепко держать ее руки, в тот момент сильно пожалел об отсутствии наручников. Никогда и ни к кому мне не хотелось применить их так сильно, как к ней. Строптивая, упрямая девчонка! Не слушает мои приказы и не хочет их выполнять, постоянно игнорирует меня, пытается выгнать из своей жизни!
Не вошел в нее, буквально вбил уже разрывавшиеся от напряжения член в ее горячую промежность. Пыталась кричать — на этот раз ничего не слышал я. Ничего, кроме сладких шлепков моих бедер по ее ягодицам и вскоре услышал, как ее крик перешел в хрип, именно тогда мой пах обожгла горячая влага ее первого удовольствия. Не остановился на этом. Заходил еще агрессивнее — сел на колени и положил ее ножки себе на плечи, она не могла вырваться — только стонать, выдавать стон за стоном, которые выбивал из нее я. Кончил сам лишь тогда, когда она в третий раз утопила мою эрекцию в своем оргазме. И после этого еще немного покачал ее в своих руках, подарив любовнице с десяток плавных толчков, наслаждаясь запредельной температурой и влажностью ее тела.
Опустился между ее ног с одной целью — хотел проникнуть в ее розовый ротик, который умеет быть не только дерзким, но и очень послушным. Как безумный хотел взять его своим языком, и там показать себя хозяином. Она приняла меня. Покорно приняла завоевателя, раздвинув мягкие губки и радушно встретив меня своим язычком.
— И… — прохрипел над ней через несколько мгновений я, — какой же подарок ты хочешь?
— Ммм… — девчонка прикрыла медовые глаза, в которых все еще плескалось неприкрытое возбуждение, и облизала губы. Так, словно только что ела что-то очень вкусное, и ей было мало. — Пусть это будут бриллианты. Пусть это будет что-то нагло-дорогое. Браслет, к примеру. Но не дари мне подвески, я их все равно потом обязательно передарю какому-нибудь из своих любовников.
Она шутила. И идиоту было понятно. Сам от себя не ожидал, что от шутки, что от малейшей мысли, даже произнесенной в шутку… Что от мысли, что к ней будет прикасаться кто-то другой, рассвирепею как последний придурок!
— Вагнер! — от моего рыка ее глаза испуганно распахнулись и посмотрели на меня. Как будто видела меня насквозь, может быть поэтому, следующее сказал чуть тише, но не менее твердо. — Забыл тебе сказать. В свое обещание я внесу небольшие коррективы. Подарок ты получишь. У меня дома.
— В смысле? — она словно не поняла. Смотрела на меня, как на новые ворота.