— Яна, Яна, подождите, я не хотел критиковать вас! Мне нравится все, что вы пишите. В этом все и дело, — возразил, следуя за ней, хотя это было сделать совсем нетрудно, женщина была ниже меня по росту, соответственно, в один мой шаг умещались ее три. — Мой друг читает ваши книги. И, увидев вас, получив от вас неожиданную помощь, я… Я хотел спросить вашего совета!
Она остановилась так резко, что мне пришлось возвращаться.
— Какого совета? Вы что? — теперь уже удивленно метнула она в меня свой вопрос.
— Давайте присядем и выпьем горячий шоколад? Хотите, я могу запла…
— Еще одно слово, — резко оборвала она меня, — и можете ко мне даже не подходить!
— Хорошо, — примирительно выставил ладонь вперед. — Заткнулся. Тогда, шоколад?
В результате мы вернулись на ту же скамейку, где все началось. Помог ей устроиться и принес новый шоколад, потому что первый в гневном порыве, она выбросила в урну. Она выслушала меня. Спокойно, попивая сладкий, горячий напиток. Я читал, что писательница постоянно изнуряет себя диетами, именно по этой причине шоколад стал ее настоящей отдушиной. Видя сейчас, как она, щурясь на солнышке от удовольствия, делает глоток за глотком, поверил в это без каких-либо сомнений.
— Это коротко, — закончил свой рассказ. Постарался сжать все, чтобы не разозлить ее сентиментальными подробностями.
— И какой же совет вы хотите? — спросила она, посмотрев на меня своими прожигающими насквозь карими глазами.
— Хочу вернуть его раз и навсегда. Доказать ему свои чувства, чтобы он больше никогда в них не сомневался. Хочу, чтобы перестал убегать от меня, — сказал это, как смертник произносит свои слова перед тем, как покончить с жизнью.
— Но ведь он убегает именно потому, что ты ему прохода не даешь. Ты не думал об этом?
— Думал, — кивнул, как будто покаявшись в самом тяжелом грехе, — но не могу перестать это делать.
— Почему?
— Потому что каждый раз, как это случается — он куда-то исчезает! — прорычал, моментально вспомнив нашу последнюю разлуку.
— Виктор, — маленькая прохладная ладошка писательницы легла на мою руку. Я почувствовал что-то странное. Словно моя родная мать ко мне прикоснулась. Та мать, которой я никогда не знал. Строгая, плохая или хорошая, ее мне заменили няни в детском доме. Не смотря на это, прикосновение писательницы было не просто прикосновением, оно превратилось в невидимое материнское объятие. — Это нормально для любых отношений. Мы каждый день боремся за свою любовь. Воюем с другими, боремся с собой. Но в этом во всем есть один непреложный закон — лишь разлука помогает нам понять, нужно ли нам это на самом деле. Как там говорилось? Мы ценим только потеряв?