— А тебе идет, — заметил я, ожидая увидеть его поверженный взгляд.
— Издеваешься? — Виктор издал звук, похожий на рык и на жалобный вопль одновременно. — Кристоф… я провинился… я виноват…
Естественно, он не смог остановиться. Его рука уже была в районе моего пресса, глаза горели, столкнувшись же с моей проснувшейся эрекцией, Виктор окончательно сдался.
— Кристоф… — челюсть его сжалась, Белову было больно. Здоровяк не смог совладать с собой и его пояс верности мгновенно стал для него настоящей пыткой. — Кристоф, прекрати это!
— Ты волен уйти отсюда в любой момент и твоя боль прекратится, — сказал ему, уже жалея несчастного, но внешне виду не подал.
— Ты… ты же знаешь, что я не сделаю этого! — обнаженный, прекрасный гигант расставил ноги чуть шире и принял устойчивое положение, приготовившись к самому худшему, при этом добровольно отказавшись закончить свою пытку.
— Ты упрямец, — заметил я и перед тем, как отступить, совершил еще одну небольшую шалость — взял его руку и поднес его палец к своему рту. Мягко коснулся подушечки своим языком, чуть обнял губами и только тогда, когда услышал его мучительный стон, отпустил. — Белов, я надеюсь, ты понял, что больше не стоит со мной так шутить?
— Понял, понял, Кристоф… Ты чертов маленький изверг!
За это ругательство я почти полностью пустил его палец в свой рот, чем добился не просто его стона, а и появления болезненной влаги на глазах Белова. Все, на этом наказания было достаточно. В конце концов, в мои планы не входило сделать из него инвалида. Сняв с запястья резинку, на которой висел ключ от его свободы, я открыл замок и даже помог снять жесткие оковы со своего любовника.
Меня снесло лавой его обожания!
— Эй, руку не намочи, идиот! — рассмеялся я, но Виктор меня уже не слышал — он накинулся на мое тело с ненасытными поцелуями, обнимал и сжимал мою спину в своих ручищах, ласкал мою кожу своим обжигающим языком. — Выпустил на свою голову!
Пояс верности улетел куда-то в угол, потому что мы оба увлеклись друг другом. Теперь и я иначе ощущаю все его прикосновения. После того, как открыл для себя те чувства, которые жили во мне. Чувства к нему.
— Ты же любишь меня, Кристоф, — восторженно прошептал Белов мне в ухо, прижавшись ко мне всем своим атлетическим телом. — Признайся…
— Люблю, — посмотрев в его глаза, цвета ночного неба, ответил я. — Но это не значит, что я спущу тебе с рук все.
— Не надо. Не спускай. Если я заслужил — лучше накажи меня. Сто, тысячу раз накажи. Только не убегай никуда!
— Да ты, — расплылся я в улыбке, — даже одного раза не выдержал. Какие сотни?