Лукреция с силой выдернула руку, чем вполне подтвердила его слова.
— Вечно молодым кажется, что пожилые выдумывают себе болячки. Доживешь до семидесяти, я посмотрю на тебя.
Целитель не ответил. Он как-то странно, с опаской продолжал смотреть на свою спутницу.
Зато с облучка ответил Ждан:
— И доживет! Но все равно будет считать, что выдумывают. Для волшебника семьдесят лет не возраст. Страшно подумать, сколько лет Вольге! Вы его не спрашивали? А то он нас за нос водит.
— Что? — не поверила своим ушам Лукреция.
— Я говорю, не спрашивали его, сколько ему лет?
— Не спрашивала, — ошарашенно ответила баронесса. — Я думала, ему лет тридцать — сорок.
— Э-э-э, да он полвека только домом на Калиновой улице заправляет, а что было до этого — тьма и сплошные вопросы. Тпр-ру-у, приехали!
— Зачем мы здесь?! — с ноткой паники в голосе спросил Весень.
И его можно было понять, потому что сани остановились ровнехонько напротив домика лекаря.
— За лекарством, — уверенно заявила пожилая дама и посмотрела на своих молодых спутников самым невинным из своих взглядов.
— Я туда не пойду! — Если бы не младенец за пазухой, Весень бы непременно скрестил руки на груди, как упрямый подросток.
— Как хочешь, а я пойду, — сказала леди Лукреция и оперлась на вовремя подставленную руку Ждана, вылезая из саней. Уточнять, что целитель должен остаться там, где сидит, она не стала. И так дождется из чистого любопытства.
Вернулась баронесса быстро и, прежде чем сесть на свое место, плюхнула Весеню на колени связку из двух фолиантов.
— Вот, прочтешь на досуге, — безапелляционно заявила она. — Потом вернешь лекарю, я взаймы взяла ненадолго.
Разговор с лекарем у аристократки вышел короткий: она попросила у него книги по медицине, и он их ей с радостью одолжил. Видимо, давно руки чесались впихнуть сии знания целителю-самоучке, пока тот строил из себя великого волшебника, который превыше всех смертных наук.
Парнишка посмотрел на нее недоуменно.
— И не поду…
— Не умеешь читать? — сочувственно покачала головой Лукреция — более сердобольной старушки во всем свете не сыщешь.
— Да умею я читать!
— Тогда в чем проблема?
— Чем мне, волшебнику, может помочь человеческая медицина? Вы же не предлагаете мне лопухи сушить и в ступках толочь?
Неожиданно даже для себя пожилая дама рассердилась, сквозь личность баронессы пробился голос Ланы, в теле которой она провела большую часть дня.
— И будешь толочь, если понадобится! Ты дурак или прикидываешься? — на грани вопиющей грубости спросила она. — Мне только сегодня эта девочка в гигантских валенках рассказывала, что у вас там произошло с отрубленной рукой. И после этого тебе совесть позволяет отмахиваться от предложенной помощи? Да ты хвататься должен за любую книгу, до которой можешь дотянуться! И обивать пороги людей, которые лекарством занимаются дольше, чем ты живешь на свете!