– Правильно мыслишь, дочка. Связей нет. Должен везде, даже в булочной. Бывшие друзья от него шарахаются. Прислугу и то рассчитал.
– Лекок – скользкий какой-то. Ни слова прямо не скажет. И смотрит на меня, как на дурочку полоумную. Особенно когда я не вижу. Деньги ему мои нужны, а не я.
– Как скажешь, тебе с ним жить. Есть еще кандидаты, покажу. Может, ты сама кого приглядела, а? Хи-хи! А? Может, припал кто к сердечку-то? Ну? Повинись отцу, кто тебе еще поможет?
– Папенька, что вы такое говорите! Во-первых, я никогда про такое даже не думала! Во-вторых, вы на меня ругаться начнете. И в-третьих, он совсем не дворянин.
– Поругаюсь, конечно. Как без этого? Но прощу. Наверное… Кто он?
– Вы его знаете, папенька.
– Ну? Не тяни! Говори!
– Евросий…
– Не хнычь! Что у вашего женского пола за привычка – чуть что, сразу слезы лить. Евросий, значит. Вот ведь пригрел змею на собственной груди. Секретарем взял, а он дочку мою… Не реви! Не реви, говорю! У вас уже было?
– Папенька! Как можно!
– Ты уже знаешь, как можно. Принц научил. Хм… Евросий… Ну… зови его сюда, разбираться будем.
Через пять минут пара молодых людей, крепко держащихся за руки, не разжимая их, синхронно бухнулись на колени перед креслом высокочтимого Федула и одновременно заговорили:
– Папенька! Прости нас. Мы любим друг друга!
– Высокочтимый! Не ради похоти, а только из любви к вашей дочери я осмелился…
– Молчать! Вот от кого, от кого, а от тебя, Евросий, я не ожидал. Моя дочь богата, изнеженна. В холе и неге росла. А ты – на какие такие средства ее содержать станешь?
– Папенька, мы надеемся, что вы нам будете помогать! Сильно помогать… Да? И приданое…
– Молчи! Не тебя спрашиваю. Ну? Что скажешь?
– У меня есть капиталы… Я копил…
– Тьфу у тебя, а не капиталы! Копил он… Из моих же выдач и собирал… Встаньте. Одно-единственное у тебя достоинство, Евросий: приданое дочки не размотаешь.
Ромул
– Раз-два! Три-четыре! Стой, раз-два! Третий десяток, на выдачу винной порции… Становись!
Как же хорошо и как приятно быть первыми. Винная порция перед ужином – раз. Час свободного времени после обеда – два. Зависть остальных – три.
В первый поход оставили всех, кто дошел до части. Хотя и ставился крайний срок. Уложившихся в него премировали винной порцией. Недошедших по любой причине отчислили. Кое-кто из дошедших ушел сам.
В комнате унтер-офицеров освободились две койки. Второй десяток не дошел почти полностью. Его командир добрался, но на утреннем построении с позором был разжалован в рядовые и отправлен в общую казарму. Тебе дали власть над полусотней человек. Ты в бою их тоже бросишь? Командир пятого десятка дошел сам и привел своих, но ему хватило армии с головой, сразу после прибытия ушел из учебки.