Виктор вытер салфеткой уголки губ и расслабленно откинулся на спинку. Эллен покрылась мурашками. Ничего хорошего выражение его лица не предвещало.
– Эллен, давай с тобой договоримся. Мы снимем блокировку, как только ты пройдешь очищение. Не раньше. Тебе решать, как скоро это будет. Для очищения нужна полная покорность. Я думаю, ты умная девочка и не станешь упрямиться. Предполагаю, что тебе забили голову всякими глупостями, вроде того, что «Элита» – зло, и мы тут все коварные злодеи. Это не так. Я хочу помочь. Избавить тебя от ошибки, которую допустили при создании сенсеров. Джил, объясни ей.
Джиллиан глубоко вдохнула и посмотрела на Эллен.
– Наши эмоции слишком сильны. Они мешают видеть вещи в истинном свете. Мешают сосредоточиться на главном.
– И что же главное? – Эллен с вызовом выпрямилась и чуть склонилась, чтобы заглянуть матери прямо в глаза. Та торопливо отвела взгляд.
– Главное, – ответил Виктор, – сохранить то, что создавал еще твой дед.
В сознании вспыхнули образы: дрогнувший от выстрела Денис, застывшая с книгой Рита, Кристина в луже крови. Вот что создал ее дед – безжалостных бездушных монстров. У сенсеров забрали главное – умение чувствовать в полную силу, сострадать, любить, прощать. И они превратились в убийц.
Лучше бы у них отобрали способности!
– Идите вы. Я не отдам вам свои чувства, – выдала Эллен.
Широкие брови Виктора сошлись к переносице, карие глаза словно почернели. Тьма сгустилась – Эллен чувствовала ее интуитивно. Казалось, что мрак смотрит на нее глазами дяди и постепенно высасывает оставшиеся силы.
– Дорогая моя, для всех будет лучше, если ты не станешь упрямиться. За что ты цепляешься? За какие чувства? За любовь? – хмыкнул он и со злостью продолжил: – Своего мальчика ты больше не увидишь. Смирись. Ты дома и пора занять свое место рядом со мной и матерью, а все глупости выкинуть из головы.
Эллен в секунду зажарило изнутри. Было так больно! Но она не хотела показывать слабость, старалась держаться. Она вцепилась в стул что было сил.
– Тебе нравится себя изводить? – спросил Виктор, после неспешного глотка коньяка. – Оно же сожрет тебя изнутри. Надо согласиться, девочка моя, надо согласиться.
– Я лучше сдохну! – Эллен согнулась от боли. – Ненавижу вас.
Виктор ударил кулаком по столу.
– Мы – твоя семья. Не смей произносить такие слова в моем доме! Или ты все сделаешь, как я скажу, или пожалеешь, что вообще на свет родилась.
– Уже жалею, – стиснув зубы, выдавила Эллен.
– Витя, обойдемся без угроз, – спокойно сказала Джиллиан.
– Мне некогда играть в ее игры! Ты кем себя возомнила, Эллен? Нужно было оставить детские капризы в том лесу.