Жалость к доктору билась о стену безразличия, и в итоге сломала ее.
– Она жива, – сказала Эллен, и доктор резко обернулся.
– Что? Мне сказали…
– Она ушла за день до прихода ваших убийц. Наверное, услышала мысли Нелли и испугалась.
Мужчина вздохнул. Достал из кармана скомканный платок, расправил его трясущимися руками и вытер лоб.
– Помогите мне, а я помогу вам. Я догадываюсь, где Генриетта может быть.
Эллен знала, как можно найти Евгения Михайловича, а через него – родителей близнецов. Семья братьев всегда была самым активным сторонником Дома. Возможно, Генриетта вернулась к ним.
– Что ты хочешь? – разбито спросил доктор. – Чтобы я отпустил тебя? Это невозможно. Я не смогу этого сделать, как и отменить процедуру.
– Может, вы можете ослабить действие? Я не хочу становиться бесчувственной!
Смирение отступало, Эллен вновь хотела бороться. Даже привязанная к кушетке, лишенная сил.
– Пожалуйста, хоть что-нибудь! Помогите мне!
– Ты не понимаешь, – мужчина завертел головой, – все не так…
Он схватил шприц. Эллен испугалась.
Но доктор, вопреки ее страхам, отошел от нее. Он заметался по помещению, что-то бурча. Какие-то цифры, незнакомые слова, наверное, название препаратов или ингредиентов.
После он подготовил два новых шприца. Один с прозрачным содержимым, второй – с бледно-фиолетовым.
– Это все, что я могу для тебя сделать, – зашептал доктор. – Будет больно. Очень больно. Когда чувства отключаются вместе – незаметно, но я оставлю тебе слух. Сейчас тебе это не поможет, но, возможно, потом, когда-то ты вспомнишь, что слышала, и вспомнишь, что это значит…
Эллен совершенно не понимала, что пытается сказать доктор, но ловила каждое его слово, как глоток спасительного воздуха.
– Времени нет, так что приготовься.
Доктор протер ладонь и вонзил иглу прямо в центр. Тепло поползло вверх по руке. Было немного неприятно, но не больно. Телом завладела слабость, захотелось спать, глаза начали закрываться, но Эллен упрямо встрепенулась, ухватилась за мутное очертание доктора.
Мужчина мельтешил перед глазами, но трудно было понять, что он делает. Потом Эллен почувствовала, как он приоткрыл ее челюсти и вложил между зубами что-то твердое. Она завертела головой, пытаясь выплюнуть чужеродный предмет, но мужчина крепко сжимал ей рот.
– Это необходимо, – пояснил он, и Эллен перестала дергаться.
Перед глазами все расплылось, она практически не чувствовала тела, но еще один укол в ладонь ощутила в достаточной мере.
В руку ворвалась адская боль.
Эллен невольно вгрызлась зубами в предмет и заорала. Доктор сжимал ей челюсти, пока тело кромсали тысячи топоров. Ее шинковали изнутри так безжалостно и так зверски! Эллен выгибалась, брыкалась и мычала, мычала, мычала.