И он, содрогаясь, вспыхивает. Рявкнув, своими могучими руками притягивает Бериславу к себе, заставляет замереть. И дрожит, изливаясь… сбито дыша, сквозь зубы стонет. Низкий бас, стелясь по полу, заставляет даже скребущегося в дверь Кьярвалля затихнуть.
Она не двигается, прекрасно зная, как ему больше нравится. Послушно лежит на своем месте, правой рукой обвив его шею, а левой поглаживая волосы на широкой груди. Несильно потягивая, в стремлении сделать совсем уж хорошо.
— А я не верил, когда говорили, что в России — лучшие женщины, — большая мужская ладонь зарывается в ее волосы, пробирается сквозь пряди, поглаживая кожу. Легко сжимает их.
Уловив по голосу, что уже можно, девушка поднимает голову.
— Точно так же, как и я, что викинги — лучшие мужчины, — с улыбкой докладывает, всматриваясь в темноту глаз и любуясь той печатью полного удовлетворения, испытанной животной страсти, что накладывает на них недавнее действо. — У меня слов не хватает, Сигмундур…
— К черту слова, — рыкает он. Толкнувшись, переворачивает их на другой бок. Теперь снизу Берислава, а он, во всей своей звериной красоте, нависает над ней. Девочка вдохновляется и ситуацией, и сравнением.
Китобой наклоняется, целуя ее лицо и постепенно спускаясь ниже. Держится на руках, твердо намеренный ни в коем случае не причинить боли, придавив, а она любуется этими руками. И волосами, что завесой скрывают их от всего мира, и губами. Требовательными даже теперь.
Девушка ласкает его спину, ведет линии по ребрам, опускается к бедрам… Сигмундур чуть придвигается, облегчая ей задачу.
А потом вдруг гортанно смеется.
— Ты что? — Берислава смущается, с интересом глядя ему в глаза.
— Ты боишься?
— Чего?
— Этого, — он ловко передвигает ее пальцы на собственные ягодицы. В какой-то степени то, как она изучает их упругость, ему льстит.
— Нет…
— Берислава, — загадочно блеснув глазами, Сигмундур отстраняется. Поднимается выше. — Поворачивайся.
Девочка теряется вконец.
— Эй…
— Эй, — передразнивает он, — тебе нечего опасаться. Поворачивайся.
Это ее успокаивает.
Как создание послушное, пусть и введенное в недоумение, Берислава все же исполняет просьбу. И почти сразу же неровно выдыхает, когда небритым подбородком и мягкими губами мужчина принимается прокладывать по нижней части ее спины умелые дорожки поцелуев.
— Нравится?
Девушка смущенно смеется, уткнувшись лицом в подушку.
— Ага…
— Ага, — дразнится Сигмундур. — Видишь, и ничего страшного.
Зеленые глаза поблескивают огоньками хитрости. Немного покраснев, но не оставляя своей затеи, Берислава изворачивается, сжимая его кожу в прежде смущающем месте.