— Извини…
Громкий вздох разрывает повисшую тишину.
— Наверное, ты права. Не смогу, — Каллен смотрит прямо перед собой. Бирюза его глаз застывает. — Не смогу… — совсем тихо повторяет он.
— Я понимаю.
— Белла… — мужчина, нахмурившись, обращает взгляд к мисс Свон, решаясь спросить кое-что — раз уж мы начали эту тему, я хочу узнать ответ на один вопрос.
— Какой? — теперь черед нахмурится Изабеллы.
— Джаспер младше меня всего на пять лет… неужели это повод?
Подобные суждения приводят девушку в ступор. Болезненная тема соприкасается с болезненным вопросом. И не менее болезненным видом Эдварда, когда тот задаёт его. Ему по-настоящему хочется знать. И, по-настоящему, заранее больно от ожидаемого ответа.
— Дело не возрасте.
— А в чём? В чём тогда? — Каллен тщетно пытается придумать причину, по которой его жена могла лечь в постель с Хейлом. Он ведь богаче, сговорчивее, глупее, раз столько времени не замечал происходящего. Зачем всё менять?..
— Прекрати искать в себе причину, — Белле становится больно от мыслей бывшего мужа. Долго ли он занимается подобным самобичеванием? — ты замечательный, Эдвард. Я уже говорила это.
— Видимо, недостаточно замечательный…
— Достаточно. И гораздо больше, чем я могла представить, — мисс Свон обоими руками обвивает ладонь мужчины, некрепко сжимая, — я благодарна тебе за всё, что ты для меня сделал. И за то, что привёз сюда. И за то, что проводил здесь столько времени. Я больше… больше о себе не напомню, обещаю. Ты сможешь забыть.
Глаза Каллена переливаются невиданными раннее чувствами. Наполняются ими. Он слушает, слушает, слушает… и верит. Как впервые, будто бы ничего не было.
Будущее вырисовывается как никогда четко. Такое же, как до поездки в объезд главной трассы. С мыслями о прошлом, активирующимися под любую из возможных песен, с представлением, что всё могло бы сложиться по-другому. С существованием между фирмой и квартирой в ожидании окончания этого замкнутого круга. Аварии, инфаркта, убийцы в подворотне — чего угодно. Вот так. И никак иначе.
— Нет, — внезапно мужчина ощущает, как сильно не хочет забывать. Как сильно желает всегда иметь возможность представить себя рядом с Беллой, — это будет невыносимо.
На его глаза наворачиваются слёзы.
— Я так не хочу. Не надо, Белла. Пожалуйста.
Открытая просьба, почти мольба, обескураживает Изабеллу. Ей казалось, мужчине более-менее удалось прийти в себя. По крайней мере, во время её болезни…
А может, тоже игра? Как сегодня, с милой, доброй маской. Красивой, расслабленной, уверенной?
— Это отвратительно, — он морщится, наклоняясь и упираясь лбом в кроватные простыни, — просто отвратительно. Невозможно. Мне нужно тебя помнить. Мне нужно…