— Не надо! — хрипло призвал Эдвард, замахав руками, — пусть звонят в банк и снимают с моего счета, Белла! Это их работа!
У меня даже не дрогнула рука. Я бы и сама, не знай Эдварда, не поверила, что у него не только нет счета в банке (а их в реальности было четыре), но и даже банальной кредитки (а их было пять). Вид под стать месту, где оказался. И обвинению.
Ну, узнаю я, что там случилось…
— Вот. Тысяча и пятьдесят, — не ожидая никаких проверок и выволочек, я спокойно протянула ближайшему офицеру деньги. — Мы свободны?
— Белла, да что ты делаешь! Им же заняться и так нечем! — Эдвард почти кричал.
— Конечно, мисс, — мужчина в форме мне кивнул, на сей раз с сожалением взглянув на пьяного Каллена. — Спасибо за содействие. Можете идти.
Второй офицер, помладше и помолчаливее, открыл «клетку» и помог мне довести упирающегося Эдварда до машины. Не знаю, как он умудрился устроить некий дебош, если не стоял даже на ногах как следует, но факт оставался фактом. И выплаченными оставались тысячу пятьдесят, которые уже не вернуть. До нового фото-заказа придется занимать у родителей.
Уже привыкший к своему месту на заднем сидении, Эдвард прижался к нему, что-то бормоча в темную обивку салона.
Я сделала глубокий вдох, прежде чем вырулить с парковки. От поведения будущего супруга меня разбирала злость. Что это за дела такие? Еще и с пьянством.
Но сейчас вряд ли был резон о чем-то его спрашивать. Каллен обладал поразительной крайностью, которую я считала одним из немногих его недостатков — напиваться до упора. Чтобы уже ни на ногой, ни рукой не пошевелить. Чтобы удар был соответствующим — мозги набекрень. Или же не пить вовсе. Что он мне, собственно, уже давным-давно обещал.
Мы выезжаем на трассу к моему дому.
Слава богу, я догадалась взять ключи — привези в дом отца его будущего зятя в таком состоянии, и можно отменять свадьбу. Не лучшее время для визитов.
— Белла…
Я вздыхаю еще раз. Этот протяжный шепот, наряду с каким-то бормотанием раздающийся с заднего сидения, пытаюсь проигнорировать. Включаю даже негромкую музыку, которая не даст уснуть. На часах уже за полночь.
— Белла… — а голос громче. Он не унимается.
Я как раз сворачиваю к лесной зоне. До дома около десяти километров.
— Что такое?
До моего слуха доносится стон. Самый настоящий.
В зеркале заднего вида я наблюдаю, как Эдвард морщится. Его лицо будто бы белеет.
— Белла… я сейчас… остановись…
Да уж. Объяснение под стать ситуации. Зато все ясно.
Я торможу у обочины, порадовавшись времени впервые за всю ночь. В такое время здесь мало кто ездит и вряд ли меня оштрафуют за подобную стоянку. Денег в любом случае уже нет.