— Сколько приглашено людей? — почему-то додумываюсь спросить об этом только сейчас. С тревогой, какую не спрятать, поглядываю на мужа.
Каллен приостанавливается, вынуждая замереть у живой изгороди по бокам и меня. Музыка слышна тише, когда наклоняется ко мне, заслоняя собой от всего иного. И уверенно рассеивая тучи сомнений, которых здорово поднакопилось в голове.
— Двадцать два человека, включая нас, Изабелла.
— Это «скромный вечер»?
— На Венецианском балу будет четыреста сорок шесть, — он пожимает плечами, — плюс мы и Аро, а значит, четыреста сорок девять.
У меня стынет кровь в жилах. Не те цифры, какие хотелось услышать.
— Ясно…
Эдвард недоволен. Незаметно хмурится, теперь обеими руками обнимая меня. Придерживает за талию, губами коснувшись лба. Дважды, прежде чем отпустить меня. Ровно на то время, пока говорит.
— Все страхи у тебя в голове. Все твои опасения на самом деле беспочвенны. Белла, ты восхитительна. И тебе ничего не стоит поразить всех, кого понадобится, если захочешь.
Я прерывисто выдыхаю, прикрыв глаза.
— Они золотые…
— Ты золотая, — перебивает мужчина, — моя золотая, помнишь? Не думай о них. Просто будь собой.
Меня пробивает на едкий смешок. Тихонький, но для Эдварда заметный.
— Быть собой? Тогда они точно меня не примут. Приду к ним в майке и шортах, попрошу кока-колы за три доллара.
Ласковым движением пальцев Каллен приглаживает мои волосы. Прическу не портит, но коснуться хочет, очень. Это видно.
— Попроси у меня. Сегодня ночью, — ухмыляется. И, напоследок поцеловав еще раз, отпускает, — а сейчас нужно идти. Нас хватятся.
Виновато киваю, оборачиваясь вместе с ним к последнему повороту дорожки. Держу чуть крепче положенного, но ни меня, ни мужчину это не смущает. Пока позволительно. По крайней мере, с такими объятьями мне не страшно.
Как ни странно, загородка из джунглей оканчивается большой беседкой из толстых бревен, срубленных не так уж ровно. Переплетенные на манер плотов в африканских племенах, они неприступной грядой возвышаются над нами. И над человеком, что в освещенной части сего великолепия нас встречает. В буквальном смысле с распростертыми объятьями.
— Мистер и миссис Каллен, — обворожительно улыбается незнакомый мне мужчина, сверкнув идеальной белозубой улыбкой, — ну наконец-то, дорогие мои. Я уже стал думать, что шторм не позволил вам добраться сюда.
У него черные, как смоль, волосы, которые резким контрастом с молочно-снежной кожей бьют по глазам. Радужка его зрачков темная, близка к волосам. А губы ярко-красные, будто накрашенные. Чем-то напоминает мне образы Джонни Деппа. В одном из последних фильмов, кажется, был подобный персонаж — Барнабас Коллинз. К тому же, костюм встречающего тоже неуловимо отдает стариной. И массивная цепь на шее с рубином посередине только дополняет впечатление. Как и острые края воротничка рубашки, напоминающие популярный вампирский плащ.