Мальчик поворачивается, как и просят. И сразу же утыкается в черные глаза, в которых тонет. Но если это и смерть, то самая приятная. Лишь в этих глазах ему хочется затеряться.
Аро аккуратно, указательным пальцем левой руки, касается скулы супруга.
— Скажи мне, как давно ты сомневаешься, Даниэль? — требовательнее, но все так же ласково просит он.
Юный Вольтури сглатывает, прежде чем сказать. На сей раз — правду.
— Это неважно, как давно, — внимательно глядя на мужчину, решительно произносит он, — важно то, что я понял, чего на самом деле стоят наши отношения. Я люблю тебя и человека важнее в моей жизни не будет. Любишь ты меня за то, что я как Кай или за что-то другое… главное — ты любишь. С этим я могу и хочу жить. Мне плевать на правду, Аро. Только… не оставляй меня, — и вот эти слова уже дерут горло по-настоящему. Он с трудом заканчивает свою речь.
Вольтури изумляется, если не сказать больше. Это эхом звучит в его глазах. Теперь на щеке мальчика уже вся рука супруга. И она куда нежнее, чем была прежде. Хоть когда-нибудь.
— Даниэль, боже мой… так это правда?
Мальчик хочет отвернуться. Молчит. В своих силах он уже не уверен. Аро всегда обезоруживает… глазами, словами… он умеет задавать вопросы так, так откровенно удивляться правде, что становится совестно. И очень неуютно.
— Я все понимаю. Это не так. Спасибо тебе, — отрывисто, спеша, бормочет он, — давай спать. Пожалуйста.
— Даниэль…
— Аро, не надо, — ненавидя себя, но скатившись до банальной мольбы, мальчик отстраняется от его руки. И вообще отстраняется, отодвинувшись на кровати назад, к своей лампе. Тяжело сглатывает, стараясь хотя бы дыхание удержать в норме. И не допустить слез. Почему-то становится так плохо — хоть вой. Чертовы ночные разговоры! — Пусть будет как есть. Ничего не говори. Так будет лучше.
На губах Вольтури болезненная улыбка горечи. И глаз она, само собой, не освещает.
— Сuore, но это не так… дело не в том, на кого ты похож, как ты похож…
— Вот-вот. И не будем об этом, — мальчик уже чувствует, как на глазах закипают слезы. Это определенно выше его возможностей. В разы.
От Аро ничего не скрыть — он замечает их. И его состояние. И просто атмосферу, которая сложилась вокруг. Смягчается, буквально окутывая супруга собой. Он всегда сравнивает это состояние со светящейся аурой.
— Даниэль, послушай меня, — кладя руку обратно, хочет того мальчик или нет, Вольтури убежденно начинает озвучивать свои мысли, — ты действительно похож на Кая. В тебе его черты, отчасти ты копируешь его походку, ты тоже любишь мидий… и я солгу, если скажу, что в тот день, в Риме, заметил тебя не из-за вашего внешнего сходства.