Насколько я знаю, у Эдварда есть женщина, помогающая по дому, но на этой неделе у нее выходной. Обычно она приходит в девять, убирается, готовит обед и уходит ближе к трем. У нее есть свой ключ.
Я не против помощи со стиркой, мытьем полов и глажкой, но еду прошу мужа оставить мне. В конце концов, сидя в четырех стенах, мне хоть чем-нибудь, да нужно заниматься. А готовить на такой кухне — одно удовольствие. Вряд ли можно устать.
Правда, после вчерашних моих изысков все же придется прикупить парочку новых сковородок. Сгоревшие я выбросила с утра.
На втором этаже, помимо нашей спальни, есть еще две. Одна из них совсем пустая, во второй минималистическая обстановка: две кровати, комод и большое кресло-качалка. Радует то, что у каждой из спален свой санузел, пусть и совмещенный. Мне кажется, это достаточно удобно.
…Эдвард действительно приезжает в два. Я кормлю его отбивными с картофельным пюре и греческим салатом, который до жути любила готовить мама. Она меня и научила.
Мы пьем апельсиновый сок, рассуждаем о всяких глупостях и он, мне кажется, расслабляется. По крайней мере, той скованности и серьезности на лице, с которой он вошел в квартиру, больше нет. Достойный перерыв и достойный отдых. В офис он возвращается в приподнятом настроении, а для меня это лучшая награда.
— Кажется, я нашел ресторан, в котором буду обедать с удовольствием, — заговорщицки говорит он мне, напоследок чмокнув в щеку. — До вечера, малыш.
Я улыбаюсь, поправив его галстук.
— До вечера, Эдвард.
Но до вечера, на деле, еще далеко. И этим я пользуюсь.
Стоит мужу уйти, как я сажусь за компьютер, без труда пробивая в поисковике клиники, где могут помочь решить калленовскую проблему. Ищу врачей со стажем, с серьезными рекомендациями. Выписываю пару телефонов. Звоню. Договариваюсь на среду. Доктор обещает принять в то время, что будет нам удобно. За это я ему очень благодарна.
А вот Эдвард, вернувшийся домой в восемь, как и обещал — минута в минуту — явно не блещет благодарностью.
За ужином перебираю в тарелке зеленый горошек, посматриваю на клубочки пара, которые извергает кастрюля с рагу, а он рассказывает мне что-то о новом проекте. Какие-то цифры, непонятные слова… Я слушаю, но не слышу. Я думаю.
И под конец, не выдержав, все же сообщаю ему. Аккуратно.
— Знаешь, я поговорила с доктором…
Эдвард прекращает есть. Подняв на меня удивленные глаза, переспрашивает:
— Доктором?
Я в нерешительности поджимаю губы. Взгляд его глаз меня пронзает.
— Это лучший невролог вашей центральной клиники. Он сказал мне, что сможет помочь.