Муж оставляет вилку на тарелке. Забывает про еду в принципе.
— Мы так не договаривались, — напоминает мне с плохо сдерживаемым тоном, с самым недовольным выражением лица.
— Я просто подумала…
Эдвард запрокидывает голову. Ладонь, которой он удерживает стакан, сжимает его с нечеловеческой силой.
— Меньше думай, пожалуйста.
Я делаю вид, что не заметила этой грубости.
— Все в порядке. Мы просто сходим к нему на прием, он просто осмотрит тебя и все. Парочка анализов — и поедешь на работу.
— Это что, еще и рабочий день?!
— Среда. Но он обещал…
Лицо Эдварда краснеет. Мои любимые оливы, сатанея, наливаются чем-то неправильным. Очень злобным.
— Ты с ума сошла?!
— Эдвард, — с трудом удерживая голос в узде, спокойно повторяю я, — он согласен на любое время. Когда тебе будет удобно?
Каллен негодующе фыркает, отодвинув от себя тарелку. Мне кажется, или его пальцы чуть дрожат?
— Передай ему, что мне неудобно на этой неделе. И на следующей. И через месяц, — неумолимо отметает все муж.
Я не выдерживаю. Поднимаюсь со стула, оставляю свое недоеденное рагу, подхожу к нему. Прямо к стулу, рядышком. Обнимаю за плечи, погладив по спине.
— Эдвард, не будь таким упрямым, — прошу его, — ты же знаешь не хуже меня, что с этой болью надо что-то делать. Будь умнее.
Не понимаю, что именно он находит в этих моих словах, может он просто ждет их, чтобы самому высказаться — слушает, но не слышит — однако дело, похоже, заходит слишком далеко. Искренне злится.
— ЭТО НЕ ЛЕЧИТСЯ! — оттолкнув меня, мужчина также встает со стула. — ТЫ МОЖЕШЬ ВБИТЬ СЕБЕ ЭТО В ГОЛОВУ? НЕ ЛЕЧИТСЯ!
Кричит — вот именно, кричит. Громко, яростно, здорово меня пугая. Эффект внезапности срабатывает или то, что он так зол, не знаю. Но мне действительно страшно. Я не узнаю в этом человеке того, за кого вышла замуж.
— Послушай меня… — предпринимаю последнюю тихую попытку. Почему-то тянет заплакать.
— Нет, это ты послушай, — перебивает Эдвард, не дав мне сказать и слова, — вместо того, чтобы заниматься ерундой, нашла бы себе дело. Могла бы съездить в клинику за таблетками — где рецепты ты знаешь.
— Таблетки только снимают боль.
— Этого мне хватает, — с самым серьезным видом кивает Каллен, — остальное не имеет значения.
— Но ты не хочешь даже попробовать! — обвиняю его, пустив в голос чуточку боли.
— Пробуй на себе, — советует муж. Отходит от стола, не собираясь за него возвращаться, — спасибо за вкусный ужин и потрясающий прием, Белла.
Я банально не успеваю ничего сделать. Застывшая в недоумении, растерянная, готовая заплакать сразу же, как в голову придет такая мысль, стою и смотрю на Эдварда. Он одевается — набрасывает пальто поверх своего так и неснятого костюма. С полки в прихожей забирает две тоненькие бумажки — те самые, о которых мне говорил. Рецепты.