– Да. Но я не вижу на плите турки. Вы кофе варили?
– Нет. Залил кипятком.
– Поэтому и не получился. Почему вы не позвали меня или Оксану?
– Видеть никого не хотел. Но раз уж ты тут, приготовь мне нормальный кофе.
– Хорошо. – Оля взяла банку и переместилась с нею к плите. – Могу еще легкий завтрак подать. Тосты, сыр, джем… – Но Святослав мотнул головой. – Йогурт, творог, сметана? Если желаете горячего, позовем Оксану.
– Нет, спасибо, я не голоден. А кофе хочу смертельно. Сделай двойной.
– Будет готов через пять минут. Я подам, куда скажете.
– Тут попью.
Оля ничем не выдала своего удивления и принялась за кофе.
– Можно вопрос? – услышала она, доставая с полки турку.
– Да, конечно.
– У тебя было что-то с Павликом?
– С чего вы взяли? – обескураженно пробормотала Оля.
– Вчера господин Хренов… Ты поняла, о ком я?
– Тот седовласый мужчина, что был вашим гостем?
– Да, он. Так вот, он по моей просьбе опросил вчера прислугу. Ты ездила в торговый центр, и с тобой он поговорить не смог, а с остальными – да. И Хренову доложили о том, что Павлик был как-то особенно к тебе расположен. Ананасы свои дурацкие тебе таскал, ягодки, зелень.
– Было такое.
– Поэтому я и спрашиваю, было ли что-то между вами?
– Что-то похожее на дружбу – да, было.
– И все?
– И все.
– Ты знала бы, что бабы, Оксанка с Фатимой, нафантазировали о вас, – хмыкнул Святослав. – Но я знал Павлика двадцать с лишним лет. И он ни разу не проявлял себя как самец. Хотя дурачки обычно озабочены… – Святослав сделал еще один глоток бурды, которую приготовил, но с отвращением выплюнул ее обратно в чашку. – Но Павлика не обуревали низменные инстинкты. Это помогало ему видеть людей. Раз он выделил тебя, значит, ты достойная.
– А вы в этом сомневались?
– Я не то чтобы мизантроп… Но людей не особо жалую. По-этому вижу в них в первую очередь плохое. Ты извини меня, Оля, но женщины с твоей внешностью обычно полны комплексов. Где они, там и злоба. Ты отличный работник. Я ценю тебя. Даже больше, чем Оксанку, которая услаждает мой желудок так, что я, поев, готов, как довольный кот, заурчать. Но ее Павлик не любил. Говорил, что моя повариха гниловатая, как прошлогодняя картошка. А если ты ему нравилась, это чего-то стоит.
– Мне жаль Павлика, – вздохнула Оля. – Когда его похороны?
– Послезавтра, наверное. Тело пока не отдают. Сейчас Иванов приедет, спрошу, когда намереваются это сделать.
– К нам едет полиция?
– Ага. Звонила двадцать минут назад, – нахмурившись, произнес Святослав. – Вот я и сижу тут, пытаясь собрать мысли в кучу и взбодрить себя кофе. Пока ни фига не получается ни то, ни другое.