– Послушайте, – сказала Лера, – что вы себе позволяете? Я вам не жена и не мамаша, так что держите себя в руках.
– Не мамаша, – согласился Боголюбов. – Это точно: не мамаша!..
Он огляделся и вытер сальные пальцы о льняную скатерть.
– Так что поливайте фикусы и высылайте деньги. Не пугайтесь, это такая присказка у нас была в полку.
– Если бы вы так старательно не изображали пролетария умеренного труда, мне было бы легче с вами беседовать, – сухо сказала Лера. – А за информацию спасибо.
– Да пожалуйста. Обращайтесь.
– Завтра я к вам подъеду и посмотрю договор. А каким числом он подписан?..
– Точно не скажу, но уже недели две прошло.
– Ах две недели!.. – пробормотала Лера.
Две недели назад она летала в Лондон и все подробно обсуждала с Сосницким – как именно газета «Власть и Деньги» станет поддерживать на будущих выборах «Россию Правую». Выходит, он вызывал ее в Лондон, обсуждал с ней будущее и знал, что никакого будущего уже нет?!
Что за игру он ведет? Зачем он ее ведет? С кем ведет? Не с ней же, Лерой, на самом-то деле! Она слишком мелкая сошка, чтобы с ней играли такие великие люди, как Сосницкий и Баширов!
Или она оказалась… между ними, как между молотом и наковальней? Но почему, почему?.. Между ними никогда не было борьбы. По крайней мере, явной. Они давно поделили сферы влияния, и деловые интересы их никак не пересекались – те, которые были легальными.
Может быть, нелегальные пересеклись? И что тогда делать ей, Лере Любановой?
В молчании она доела свой суп, допила порто и сказала, что должна идти. У нее подруга больна, самолет скоро и все такое.
Так что до завтра. До встречи в московском офисе.
Боголюбов выслушал ее с начальственным интересом – солдафон проклятый, у них в полку принято было пошучивать, ишь ты!.. – и поднялся.
– До встречи, – сказал он. – А врете вы не слишком талантливо. Лучше бы про бабушку врали, чем про больную подругу, это… традиционней как-то. Болеет, лежит, мне к ней надо!..
– Ну и что? – не поняла Лера.
– А ничего, – сказал Боголюбов. – Просто ваша подруга еще час назад уехала из гостиницы. Я в окно видел, как она садилась в машину.
Бэзил Gotten Пивных и Алекс Killer Кузяев приволоклись на московский поезд задолго до его отхода.
Вокзал был тесный и довольно замусоренный, сильно отличавшийся от московских вокзалов, которые в последнее время принялись почему-то драить до блеска, чуть не с порошком.
Народу было очень много, все куда-то спешили, неслись, волокли сумки и детей, нищие за круглой афишной тумбой стояли цыганским табором, милиционер свистел в свисток, машины разворачивались на круглой площади. И венчала вакханалию надпись красными буквами: «Добро пожаловать в город-герой Ленинград!»