Лопасти вертолёта заглушают происходящее внизу, но мужчина прекрасно воспроизводит звуки у себя в голове, представляя, как рвутся снаряды и висит крик агонии, усилившийся многократно от унисона песни боли и страданий. Боковые дверцы плоского летательного аппарата с двумя лопастями и длинным вытянутым хвостом открыты, поэтому парень держится за поручень, чтобы не вылететь из машины. Дома и небоскрёбы, величественные и гордые, сверкающие на солнце, как сапфиры, в один момент падали от мощнейших ударов.
Когда Легат пал рухнула и вся оборона, выстроенная на нём и теперь, никто и ничто уже не спасёт Флоренцию от армий Императора, которые не знают пощады к противнику. Сметя всяческое сопротивление в пригороде столицы, теперь и сам главный город стал жертвой насилия многих сотен тысяч солдат, которые ворвались в размеренную жизнь Флоренции и скинули вуаль спокойствия и стабильности. Перевес в силах явно на стороне Рейха — массивный и точечный удар по столице это то, ради чего была затеяна сегодняшняя военная увертюра. Существенные подкрепления, распиханные по границам, вряд ли подоспеют к вечеру, а к этому времени запланировано уничтожение всей верховной власти Информократии.
Мужчина чувствует, как на его плечо ложится тяжёлая рука, и боль от прикосновения распространилась по всему правому боку. После жаркого боя в аграрном городке множество ран дают о себе знать и порой даже лёгкое обезболивающее не помогает.
— Ты как, в порядке? — прозвучал вопрос, высказанный мужским голосом с
Безжизненный лик Маритона, создаваемый маской противогаза в линзах которого отразился весь ужас войны под ногами не может показать всей печали и боли, которая тёмной печатью легла на душу парня, отягощая её. Да, множество ран было получено и все они постанывают, но одна из них рыдает сильнее всех, и простым анальгетиком её не залечишь.
— Я? — потерянно переспрашивает Маритон, поглаживая по стволу дробовик. — Да вроде… не знаю… может быть.
— Да парень, вижу, что с тобой далеко не всё в порядке.
«Генерал очевидность» — сострил Маритон в уме.
— Всё будет в порядке, — прихлопнул его собеседник, отчего Маритон едва не упал от ударившей боли.
— Надеюсь, — сквозь натугу сказал Маритон.
Парень оборачивается и видит перед собой высокую фигуру могучего воина, чьи доспехи покрыты сетью царапин и местами опалены, а тканевая алая юбка всё так же развеивается на бешеном ветру, словно это стяг с белым крестом. Механическое звучание систем брони заглушается вибрацией мощных лопастей вертолёта. Только «рыцарский» шлем снят, предоставив прекрасный и мужественный лик на всеобщее обозрение и терзание ветру. Чёрные волосы, так же как и ткань на доспехе, лихо ласкаемые порывистой рукой ветра и завиваясь и переплетаясь в стремительных порывах.