— Во-первых, — голос Аурона сделался едва грубым. — Мы не слепые и мы не котята. А во-вторых и у Рейха есть, что показать тем богомерзким тварям. Поверь, они ещё пожалеют, что высунулись из дворца.
Вертолёт стал медленно снижаться, и мужчину сильно тряхануло и если бы не поручень его могло бы выкинуть прочь из машины. Полыхающие образы города, разрываемые залпами тысячи орудий, замелькали ещё скоротечнее, превратившись в размытую линию из высоток и нечто неразличимого меж ними.
— Отряд! — по всему эфиру разнёсся мужественный голос командира. — Приготовиться к высадке. Напоминаю нашу первоочередную задачу — продвинуться ко дворцу и закрепиться на подступи к нему, создав плацдарм.
Маритон слышал это уже это и не раз, а теперь задача снова вдалбливается в его разум силой командирского приказа. На мгновение его мысли провалились в размышления — зачем он здесь? Легат давно лежит мёртвым в выжженном шпиле и месть вроде бы свершена. Информократия с каждой секундой стремиться к своей кончине и меч Рейха клинком палача готов принести ей мучительную гибель. Информация о преступлениях власти и всей лжи Инфо-философии ужасной рукой настигла народ этого края и ввергла его в панику. Что ещё осталось? В воспоминаниях тут же вспыли картины давно минувшего прошлого, как он гулял мальчиком под лазурным небосводом с родителями и ка его уже разлучают, как он в школе был вынужден показывать бесчеловечность, и заучивать огромные тексты Инфо-философии. Став постарше он лицезрел картины жутких расправ над теми, кто выступил против Апостолов и их идей. Несанкционированное заведение потомства, любовь и свобода мнения стали, по мнению высшей, власти, проказой общества, которую нужно истребить. Месть для Маритона перестала быть заключённой только на смерти Легата… теперь её всепожирающий пламень добрался до уничтожения всех Апостолов, как единственно-виновных за весь свершённый бардак в стране. Следующие жертвы стали яснее некуда и теперь мужчина любой ценой готов воздать им сполна за тот ужас, который они творили, за свои страдания, вызванные безумством идей.
— Вперёд! Вперёд! Вперёд! — крик вырывает Маритона из его размышлений, и он вылетает из вертолёта, оставив момент приземления на подсознательном уровне.
Как только ноги очутились на твёрдом асфальте, мужчина перехватил дробовик в боевое положение, просматривая окрестности перед собой. Они очутились под огромной латунной аркой, что нависает над ними ужасным металлическим каркасом, опалённым с множества сторон. Впереди простирается неимоверно длинная и широкая дорога, упирающаяся в исполинское сооружение. Сбоку дорогу сжимают высокие здания, окутанные огнём войны, но какая-то часть из них всё ещё стоит нетронутой, с опаской ожидая того момента, когда рука военных действий коснётся их.