— И ты откликнулся?
— Не с самого начала, но не об этом. Он завоевал власть клинком, уничтожая любую оппозицию. Что касается Апостолов — ещё до своего торжества их ставленника побеждали на местных выборах, а сами они воцарились во Флоренции, когда их объявили победившими на референдуме. Всё чинно и демократично, — усмехнулся Конвунгар.
Маритон замолк. Перед собой он видит людей, которых изрядно потрепал мир, который с каждой победой Канцлера неизбежно катится на задворки истории и ещё немного и его заменить иное мироустройство. Эти люди презирают всё демократические и либеральное, но не по невежеству, как бы сказали люди прошлого, а по справедливости, ибо сполна вкусили все прелести общества, построенного на принципах двух идей. В то время как демократия возвышала тиранов и деспотов на народном выборе, либеральный дух развращал человека, обращая его в животное.
«Новые Тёмные Века», прославившиеся своими безумными монархами и диктаторами, сумасшедшими духовными деятелями и религиозным сумасшествием, новой знатью, ставшей дланью страшнейшего засилья, когда народ вновь делился на сословия и земельными переделами, стало куда жесточе и мрачнее своих предшественников в далёком прошлом. Но как ни странно, всё это стало результатом кошмарных ошибок лидеров далёкого прошлого, которые настолько сильно заигрались в свободу, настолько ослепли от идей, что не заменили достижения точки невозврата, и всё общество к великому удивлению политиков рухнуло за гибельный горизонт событий. Но даже тогда лидеры и элита не признали тотального кризиса, решаясь не замечать всего, что стало с социумом, который взорвался адской бурей, разрушившей былое устройство человечества, породив небывалый упадок и депрессию.
И руины Информократии стали знаменем конца эпохи упадка и депрессии. Зиждется заря нового мира, в котором нет места многим, и Маритон чувствует, что и он тут будет лишним.
— А что будет с Флоренцией? — снисходит с губ Маритона полушёпотом единственный вопрос.
— Рейх всё решил, — хладно начал Конвунгар. — Все части города будут уничтожены, кроме «Старой Флоренции», которую собираются реконструировать. Все стройматериалы, полученные от уничтожения остального города, пустят в промышленность.
— А население?
— Граждане Империи, подтвердившие лояльность новой власти будут расселены по всей стране. Остальных ждут лагеря и тюрьмы.
Маритон не увидел в уничтожении целого города чего-то жуткого или плохого. Скорее ещё одно подтверждение ухода былых порядков, крайне нестабильных и неразумных. А люди?