— Что ж, Маритон, воля твоя и винить тебя я не могу. Если собираешься на покой, то Канцлер готов предоставить тебе место, где ты можешь пригодиться даже на мирной службе.
— Нет, — спокойно запротестовал Маритон. — Я хочу уйти восвояси и про всё забыть. Сам Рейх будет мне напоминать про то, что случилось здесь. Забыть, — тяжко молвит мужчина, — вот, что я хочу. Про работу и Информократию, про весь тот ужас, что я пережил… всё.
— И про Анну тоже? — тихо спросил Флорентин. — Ты её тоже хочешь забыть?
— Нет… — выдохнул Маритон. — Это единственный человек из… иной жизни, которого я не хочу забывать. И друзья тоже. Аркус, Изор и… Виотин. Все они погибли, чтобы я жил. И я не могу их просто так забыть, — Маритон повернулся к седовласому мужчине, что снова наполняет его кружку, только из другой бутылки. — Скажи, Хакон, я смогу уйти в безвестность?
— Ох, парень, — встрепенулся мужчина, — восхвалим господина бюрократизм, за то, что он нам дал такую возможность, — Хакон, ухмыльнувшись, протянул кружку. — Так и напишем — пропал без вести в зоне боевых действий, — и тут же Хакон разразился философской речью. — Я понимаю тебя — ты хочешь спрятаться от всех на краю мира, забившись в угол и проведя там остаток жизни. Но стоит ли, когда рука крестового похода всё длиннее и ни одна земля не скроется от праведного огня?
— Да кстати, — заговорил Конвунгар. — А куда ты теперь двинешься? Сделать бумаги — нет проблем. Но вот где ты спрячешься?
— Я думаю пойти на север. Сначала отправлюсь в детище Лиги Севера, а оттуда наверняка двинусь ещё дальше — хочу добраться до любого свободного порта и отплыть на запад. А вы что будете делать, господа? — после вопроса Маритон снова прильнул к напитку.
— Продолжу воевать под началом Императора, — ответил Конвунгар. — У меня нет иного выбора, нежели продолжить войну.
— Меня ждут в Риме. После того, как там узнали о том, что я вступил в спор с одним из самых искушённых философов, с «Апостолом», мне направили письмо с приглашением в круг Кардиналов, — смиренно дал ответ Флорентин Антинори.
— Какие интересные и величественные у вас судьбы, — ехидно заметил Хакон. — У меня всё намного проще. Я останусь обычным солдатом и проведу военную жизнь. Кто-то из моих знакомых и хочет на гражданку, но я не желаю оставлять службу, пока есть те сволочи, которые нуждаются, чтоб им…
— Что ж, — легко выдыхает Флорентин, начиная фразу, едва улыбнувшись. — Ох, чудна и непостижима воля Господа. Интересная получилась история, достойная архивов и хроники Рейха, а так же страстных проповедей. Ты, Маритон, за один день проделал путь от слуги Информократии до её ярого противника… за один день не просто изменил мировоззрение, а набрался смелости, и всё ради мести, — священник на секунду замолчал, чтобы отпить эль. — И ради возмездия ты прошёл через всё поле боя, сквозь весь кошмар, добравшись до самих лживых Апостолов, и расправились с ними. Ради Бога, скажи, ты прошёл такой долгий и трудный путь ради одной лишь мести?