* * *
На выходных титрах Лемерсье вернулся на сцену и взял микрофон, чтобы сообщить несколько общих сведений о фильме и о режиссере. Прежде чем передать микрофон тому, кто захочет подхватить тему, он обернулся к Фреду и пригласил его к себе на сцену. Ему похлопали для бодрости, и, как обычно, первый вопрос задал сам Лемерсье.
— Когда человек живет в Нью-Йорке, ощущает ли он присутствие мафии так, как любит нам показывать американский кинематограф?
Рефлекторным жестом, выражавшим тревогу. Том поднес руку к кобуре.
— Присутствие мафии? — повторил Фред.
Он едва понимал вопрос, слишком абстрактный для него, — это было все равно, что спросить у него, ощущает ли он небо над головой или землю под ногами. Онемевший, с микрофоном в руке, он почувствовал, что выглядит смешно, и принял задумчивый вид.
Присутствие мафии…
Ален понял это как некую робость, связанную с языковым барьером, и пришел ему на помощь.
— Типов, вроде трех гангстеров из фильма, можно встретить на улице?
Можно ли их встретить на улице?
За этим вопросом Фред увидел пропасть, которая навечно отделила его от остального человечества, от тех, кто ходит по правильной стороне тротуара. Фигура гангстера завораживала честных людей, но исключительно в качестве ярмарочного монстра.
Квинтильяни чуть не поднял руку, прося слова. Не чтобы положить конец этому балагану, а чтобы прийти бедняге на помощь. Это тебе не то что в одиночку сидеть на веранде и корчить из себя умника, рассказывать свою правду по ночам, старой железяке, тоже герой нашелся… А ты ответь за свою гангстерскую жизнь, стоя на сцене перед пятьюдесятью зрителями, с микрофоном в руке, — это как снова встать перед большим судом присяжных. Фред был как мальчишка, который дома считает, что прочесть вслух стихотворение — плевое дело, а оказавшись у доски, забывает, как его зовут.
Публика перешептывалась, возникла неловкая пауза. Ален искал доброе слово ободрения. Можно ли их встретить на улице? Как ответить на такой, на первый взгляд, невинный вопрос, а на самом деле такой прямой? Под огнем взглядов Фред подумал было солгать, заявить, что бандиты невидимы, сливаются с обстановкой, как хамелеоны, так что люди не знают, действительно ли они существуют или вообще они выдумка сценаристов, как ходячие мертвецы и вампиры. На этих словах он распрощался бы со сценой и уполз к себе на веранду, дав слово никогда оттуда не вылезать.
— В начале фильма, в первой сцене в баре, есть тип, который появляется в кадре со стаканом в руке, его не называют по фамилии, он в желтой рубашке с закатанными рукавами и серой жилетке. Этот тип действительно существовал, его звали Винни Капрезе, его можно было встретить в районе Хестера, в кофейне под названием «Кафе Тромбетта». Каждое утро он выпивал чашку крепчайшего эспрессо, и так с восьми лет. Мать варила ему такой кофе перед школой, ей в голову не приходило сделать ему бутерброд, и пацан уходил вот так, проглотив свой эспрессо, и иногда, когда было совсем холодно, она вливала туда каплю марсалы, чтобы сердце в животе не замерзло. Я всегда думал, что так человек и становится убийцей. Из-за таких вот пустяков.