Фоули шел во главе сил полиции, одетый в парадную синюю форму. Золотая коса ярко сияла на его плече. Его подбородок был аккуратно выбрит, а значок заново отполирован. Он поднял голову, чувствуя себя полицейским впервые за несколько месяцев. Так или иначе, он хотел заставить Гордона гордиться им.
«Забудьте об акциях и политике, – подумал он. – Это и есть работа».
Армии столкнулись на Гранд-стрит. Их численность была примерно одинаковой – пока все три тумблера не выстроились перед копами. Они повернули свои орудийные башни к наступающей синей армии. Громкоговоритель залаял на полицию:
«РАСХОДИТЕСЬ. РАЗОЙДИТЕСЬ ИЛИ МЫ БУДЕМ СТРЕЛЯТЬ».
Ряды полицейских с тревогой смотрели на тумблеры. Лица, не видевшие солнечного света в течение нескольких месяцев, стали еще бледнее. Фоули понял, что они серьезно вооружены, но не отступил. Все еще двигаясь, оглядываясь на свои войска, он увидел, что они напуганы, но полны решимости. Отважные мужчины и женщины, ветераны и новички, не сдавались. Несмотря ни на что, отступления не будет.
Он как никогда был горд носить форму.
«В этом городе есть только одна полиция», – крикнул он и продолжал идти.
Огромная синяя волна захлестнула его.
Бэйн вышел из мэрии. С широких каменных ступеней здания он наблюдал, как приближалась полиция. Поверх прочной одежды обычного солдата на нем был надет его коричневый жилет. Он глубоко вдохнул, вдыхая газ, сдерживающий его бесконечную боль. Он нахмурил безволосые брови.
Казалось, что защитники города не позволят Готэму погибнуть, не совершив последнюю бесполезную попытку сопротивления.
«Да будет так», – подумал он и отдал приказ: «Открыть огонь».
Его приказ был передан тумблерам, которые выстрелили из пушек в синюю армию. Несчастных офицеров разорвало прямо в воздухе. Кричащие полицейские рухнули на землю, заставив свежий снег покраснеть от пролитой крови. Изуродованные тела корчились на земле, тогда как другие просто лежали неподвижно или по частям. Линия нападения начала разваливаться, когда выжившие начали переосмысливать свою глупость. Бэйн ожидал, что они сломят ряды и побегут в любой момент.
Затем с неба на улицу налетел Бэт. Его собственные пушки, нацеленные на тумблеры, начали обстрел. Бронемашины перевернулись на бок, разбившись о тротуары. Дым и пламя поднялись из покалеченного металла. Их колеса бесполезно вращались в воздухе.
Бэйн нахмурился под маской. Это не было частью его плана.
Бэт поднялся над армией полицейских, оказывая воздушную поддержку и ободряя их. Ликующая полиция сплотилась и напала на врага. Стрельба началась, когда армии открыли огонь Друг по другу, а противоборствующие линии устремились к неизбежному столкновению.