Не сдержав короткого вскрика – скорее от досады, нежели от боли – я ввалился в свое убежище и торопливо задвинул утлую дверь. Что-то – по всей видимости очередная звездочка – тут же ударило снаружи в импровизированный бумажный щит, легко его пробив, но тем не менее отскочив от самого воздуха комнаты, словно от несокрушимой стены: как и обещала перед смертью Азуми-сан, никто и ничто не могло проникнуть сюда помимо моей воли.
Или могло?
Проверять это было, пожалуй, не самой лучшей идеей. В панике взметнув глаза к потолку, я распахнул таблицу меню и впился взглядом в кнопку «Выйти из игры» – совершенно не уверенный, что та не окажется заблокированной, как бывалоча…
…и в следующий миг обнаружил себя скрючившимся в тесном пассажирском кресле, возле слегка заиндевелого овального иллюминатора несущегося в небесах «Боинга».
Сон? То есть это был всего лишь сон? Конечно же сон… Но почему тогда правый рукав моей футболки стремительно окрашивается бордово-алым?
Скосив глаза влево, на соседей по ряду, я сделал еще одно удивительное открытие. Рядом со мной сидел молодой смуглый мужчина южной внешности в светлом костюме, за ним, у прохода — женщина в одеянии свободного покроя и платке, закрывавшем волосы и шею. Так вот, над головами обоих висели надписи! Синие, как у неписей в игре! Судя по ним, мужчину звали Ахмет Исмаил, женщину — Аль-Хашими Марьям.
Я бросил быстрый взгляд через проход. Пассажирское кресло по ту его сторону занимал некто Блэйк Дональд. Компанию ему составляла Блэйк Саманта, у иллюминатора, подложив под щеку плоскую подушечку, дремал Аскеров Адам.
Впрочем, что мне в их именах… Сам факт!
Ошалело откинувшись на спинку кресла, я возвел глаза к потолочной панели — и немедленно получил то, что уже и ожидал получить — табличку игрового меню. Правда, нервно мерцающую и подрагивающую, словно готовую в любую секунду самопроизвольно закрыться, с полуразмытыми кнопками и почти нечитаемыми подписями (отчетливо я разобрал только команду вызова карты и еще опознал индикаторы Здоровья и Бодрости — оба в виде диаграмм, без точных числовых значений).
Убрав с глаз долой меню, я снова повернулся в сторону соседей, неосторожно опершись при этом правой рукой на подлокотник кресла. Плечо болезненно прострелило, этак ненавязчиво напомнив мне о свежей ране. Ране, полученной в игре! А то и вовсе во сне! И заливающей теперь рукав кровью наяву, в реальности! Как в таких случаях выражается мой приятель и товарищ по секции косики каратэ Пашка Иванов: это вообще законно?!
В любом случае, нужно было что-то делать — пока мой окровавленный рукав не заметили другие пассажиры или стюардесса и не начались вопросы, убедительных ответов на которые мне не сыскать…