— А может, мне не удобно… — проворчала я. Соврала, конечно. — Ну?
— Раз в три месяца я прихожу в таверну Рохаса и проверяю печати Сивайи.
— Что ты делаешь?
— Печати проверяю, — я таки вывернулась из его рук и села поудобней, скрестив ноги перед собой и стараясь не смотреть на спящую хозяйку.
Абрахам как-то недовольно поджал губы, но ничего не сказал, правда, поднялся и прошёл к шкафу, в котором целую полку занимали разнообразные хмельные напитки.
— Тебе не предлагаю, — сказал он, наливая себе что-то тёмное, почти чёрное. Я не обиделась. Не хватало ещё набраться и разнести здесь всё к чертям. Дядька Рохас этого мне уже точно не простит. — Каждую вторую среду третьего месяца я прихожу сюда и проверяю печати, которые магистрат наложил на Сивайю. Ей запечатали магический дар.
Честно сказать, до меня дошло не сразу.
— Как это запечатали? Так разве можно?
— Ну, если сделали это с ней, то можно. Правда, есть с этим некоторые проблемы. Сила пробивается, и печати нужно подпитывать. Поскольку она светлая, основная магическая энергия, вложенная в печати, тёмная, как ты понимаешь. Тёмные маги, чтобы там ни кричал магистрат, нарасхват. И в подобных случаях только мы и можем справиться с заданием.
— Стой! Давай сначала. За что её запечатали?
Абрахам молчал. Я не торопила его. На него надави чуть сильней, потом вообще ничего не скажет. Потому, как приличная девочка, я сидела на дорогущем ковре и сверлила его взглядом.
— Ни за что, Кэт, — наконец сказал он после того, как осушил стакан. — Академия не приемлет грязной крови. То есть раньше не принимала.
— Грязная кровь — это я, например? Ой, прости, продолжай давай.
— Кэт…
— Всё нормально. Я всё понимаю. Не прерывайся.
Абрахам поджал губы, но всё же, спустя неполную минуту, продолжил.
— Сивайя решила поступать в Академию, даже несмотря на это. Поставила на это всю свою жизнь, ушла из дома, приехала в Горвих. Ну и не поступила, конечно. Вместо этого её обвинили в незаконном применении магии, запечатали и выбросили на улицу без права покидать столицу.
Ах, вот как бедняга попала в Висельники. Ей ещё повезло, можно сказать.
— Я так понимаю, именно поэтому у неё нет детей.
Абрахам кивнул и снова налил себе той дряни.
— Я был студентом первого курса тогда. Сам не участвовал, но зато прекрасно видел всё. И поверь, даже для меня это было слишком. После того я не видел Сивайю. Но два года тому магистрат направил меня сюда, следить за её печатями. Бывает, их срывает, если дар очень сильный. Маг сходит с ума. Сначала медленно, потом… в общем, ты сама всё видишь.