Так я просидела на лавке, пока сереть не начало. Потом нож взяла, переплела косу под платок спрятавши, в сумку хлеба бросила, соли да крупы мешочек. С тем вышла и пошла в стан.
Часовых возле Вэйко не ставили, скрутили только знатно, не пошевелится даже.
— Крыска, — простонал он, меня завидев.
— Тихо ты, — цыкнула я на него, присела веревки разрезала. — Идем.
Так и вывела его. Когда мимо часовых проходили, зубы им заговаривала, чтобы Вэйко прошмыгнуть мог, а потом сказала, что за травами иду. Другие просто на посту спали. Разленились, зная, если что колдовка княжичева упредить успеет.
— Как так сталось, Крыска, что ты так от дома далеко, да еще и в тяжести? — спросил меня Вэйко, когда мы уже довольно далеко в лес зашли.
— Сталось, Вэйко. Сталось.
А сама слез сдержать не могу. Иду и давлюсь ими, словно захлебываюсь.
— Ты чего это, Крыска? — спросил меня.
Я же проревевшись рассказала, что уходила из дома, сама не зная, что в стане воинском свою любовь и судьбу найду.
— Значит, во вражеского колдуна влюбилась… — задумчиво сказал Вэйко. — И чего ж со мной пошла?
— Княжич слова не сдержал, которое мне обещал. Такого терпеть не стану больше.
— А колдун твой?
На то я промолчала только.
— Ладно колдун, как же так ты от Лидко отказалась? Говорила же что любишь.
— Так и любила. Да что любовь, если не судьба ему со мной быть. Знаю, что вернется когда, месяц второй погорюет и снова женится. И все у него хорошо будет. А если бы вернулась, и себя и меня извел бы. Собственного ребенка возненавидел.
— Так что ж это Лидков ребенок? — округлил он глаза. — Ну знаешь, колдовкой ты там стала или кем, а посмотрю на тебя… Дура ты.
Я на то только кивнула.
— Может и дура, да от своего решения не отступлюсь. Уйду туда где ни княжичей, ни колдунов нет.
— Как знаешь, Крыска. — сказал он, задумчиво на меня глядя — Как знаешь.
А потом добавил, все так же меня разглядывая.
— Злится вроде на тебя должен, а мне тебя только жалко.
Так мы до самого вечера и шли, а когда на ночлег ставать стало пора, я ему головой махнула, чтобы дальше шел, а меня здесь оставил.
— Пойдем со мной, Крыска, я тебя обиду никому не дам.
— Не дашь. Да только не хочу я больше к людям.
— Тогда с тобой останусь.
Я же снова головой мотнула.
— Не нужно это. Тебе все равно дать того чего ждешь от меня не смогу. Только мучиться подле меня будешь. А так. И в службе тебе возвыситься удастся, и жену себе возьмешь не простую. Иди Вэйко.
Он же меня обнял порывисто и, помявшись еще немного, ушел в темноту.
Я же села на землю. Где стояла, да застыла, желая камнем стать, чтобы той боли в душе не чувствовать. Хотелось назад броситься, к груди мужа припасть, прощения просить. Пусть и не виновата.